ой двери девушка резко обернулась на Хамиса. - Товарищ комбриг, можно я нарисую ваш портрет? В кабинете вновь воцарилось молчание. Хамис посмотрел на Альфард вопросительно, с нескрываемым изумлением и одновременно - с любопытством. - Я в мирное время была художницей, - смущённо пробормотала девушка. - Мне рисовать надо, чтобы квалификацию не потерять... Вот я и решила... Хамис помедлил, а затем достал из внутреннего кармана кителя свою фотографию. - Ну рисуйте, если уж вам так захотелось, - протянул комбриг снимок лейтенанту, в голосе его продолжало звучать удивление. - Благодарю, - отчаянно краснея, пробормотала Альфард и быстрым шагом покинула кабинет Хамиса. На следующий день снайперов Галиба и Гариба вызвали в штаб. И не к капитану аль-Бурхану, а к Хамису. Событие это имело эффект разорвавшейся бомбы. Его обсуждали все - от самих снайперов до мирных жителей. При этом все они имели совершенно разные мнения по поводу того, как будут развиваться в дальнейшем события. Одни считали, что Хамис, на деле никакого отношения к командованию снайперским отрядом не имеющий, ничего от подозреваемых не добьётся. Другие, напротив, опираясь на неприкасаемый авторитет комбрига среди бойцов, твердили, что уж если братья-снайперы и вправду грабители и убийцы, то им не сносить голов. Третьи склонялись к тому, что Галиба и Гариба попросту оклеветали и или же, что очень вероятно, перепутали с кем-то и вскоре отпустят. Четвёртые вообще не верили, и, надо сказать, небезосновательно, в какое-либо правосудие в правительственных войсках, от кого бы оно не исходило. А пятые бились об заклад, что подсудимые несомненно получат по заслугам, но только не благодаря Хамису, а благодаря полковнику аль-Самиру, который должен был вот-вот приехать. Но как бы там ни было, а Альфард выиграла у Джафара свои пятьдесят динаров... - Дело закончилось тем, что Хамис переговорил с полковником аль-Самиром, после чего в спешном порядке была организована срочная комиссия для расследования. Капитан аль-Бурхан всячески препятствовал её деятельности, но тем не менее вина братьев была полностью доказана и их приговорили к расстрелу. Приговор был приведён в исполнение, но это, отнюдь, не значило, что из рядов лоялистов исчезли мародёры, убийцы и прочие сомнительные личности. Они остались и ещё не раз с тех пор проявляли себя, - словно подводя черту, сказал Файсаль. - Альфард тогда не успела дорисовать портрет Хамиса - их отряд через два дня быстро передислоцировался вместе с 32-й бригадой, а в городе, в котором они стояли, успело произойти ещё пару случаев грабежей, которые так и не успели раскрыть, из-за чего местные жители продолжили питать к лоялистам недоверие. Музаффар действительно довольно быстро выздоровел и вскоре снова оказался в строю. Джафар не сразу примкнул к своим - он задержался и женился на Фай. - Женился на Фай? - изумился я. - Но ведь они совсем не были знакомы. - Они действительно знали друг друга не больше недели, а учитывая задержку Джафара в том селении - не больше месяца, но тем не менее между ними вспыхнули чувства... И Джафар женился на Фай. Она не хотела отпускать его в Каср-Бен-Гашир, но он настаивал. Потом был Сирт и там он и погиб... - Файсаль тяжело вздохнул. - А Альфард, в свою очередь, разочаровалась в правительственных войсках. И очень сожалела, что не понёс заслуженное наказание и капитан аль-Бухран, который был с убийцами явно заодно и дело попахивало коррупцией. В итоге она ушла из своего отряда, начав действовать в одиночку. Музаффар последовал её примеру. Ну, а потом... - Потом Альфард ранили, - сказал я. - В Каср-Бен-Гашире. И их спас Имад аль-Мухад. - Откуда вы знаете? - удивлённо посмотрел на меня мой собеседник. - Я рассказал, - вмешался Хасан. - Про дальнейшую судьбу портрета Хамиса ты тоже рассказывал? - спросил Файсаль. - Нет, - ответил мальчик. - А что случилось с портретом? - Его залило кровью, если кратко, - поведал композитор. - А если не кратко... В общем, Альфард постоянно носила с собой блокнот и карандаш. И носила во внешнем кармане униформы. Ну, и когда её ранило, а ранило её в грудь, кровью была испачкана вся передняя часть формы. Блокнот, естественно тоже. А в нём был уже завершённый портрет комбрига... - И что? Она передала его Хамису? - полюбопытствовал я. - Подробностей не знаю, но кажется, да, - подтвердил Файсаль. - Правда, не лично, но тем не менее передала. Говорят, Хамис был в шоке... А Альфард... Альфард его любила... При чём настолько, что отказалась верить в сообщение о его гибели и впала в глубочайшую депрессию. Впрочем, правильно сделала - информацию потом опровергли. А когда это случилось, Альфард устроила нечто вроде торжественного ужина у себя дома и меня пригласила. Все деньги на ужин тогда потратила. И я с тех пор никогда больше не видел её настолько счастливой... Альфард знает, что Хамис находится где-то в Бени-Валиде и продолжает сражаться. Она никак не может забыть его, хотя и понимает, что вряд ли он когда-то ещё раз увидятся... Воспоминания о Хамисе - это то, за что она так судорожно цепляется, и то, что никогда не отпустит, никогда не забудет и вечно будет хранить в своём сердце...