15. Цирк для психов
Когда Файсаль закончил свой рассказ, я вдруг вознамерился любой ценой попасть в квартиру к Альфард. - Она ведь Хасана, родного брата, выгнала! - возмутился я. - Ничего не выгнала! - воскликнул мальчик. - С ней такое иногда бывает. И вообще, она же не прогоняла меня, а просто попросила на время оставить её одну и переночевать у Файсаля. - Так что не вините её, - присоединился и сам Файсаль. - К тому же вы всё равно ничего не добьётесь - когда Альфард в таком состоянии, её лучше вообще не трогать. Пойдёмте лучше ко мне, я вам на фортепиано свою сюиту сыграю. - О, давайте! - я бросил быстрый взгляд на дисплей телефона - до вечера ещё оставалось много времени. - Ну что ж, - Файсаль запустил руку в карман брюк. На солнце ярко сверкнули ключи. - Вперёд! Квартира Файсаля была намного меньше, чем та, которую снимали я и Музаффар. Всё пространство в ней от пола до потолка занимали стопки книг и нотные тетради, исписанные вдоль и в поперёк. Посреди крохотной комнаты у окна стояло маленькое чёрное фортепиано. Молодой композитор моментально открыл его крышку и уселся на табуретку. Его тонкие музыкальные пальцы легли на холодные белые клавиши. Я и Хасан уселись на старенький раскладной диванчик у стены и с любопытством уставились на юношу. Файсаль ещё несколько секунд помедлил, о чём-то задумавшись, а потом начал играть. Он почти не касался клавиш. Казалось, ливиец задевает лишь воздух, а тот уже - клавиши фортепиано. Мелодия была грустной и в то же время чарующей. Она проникала куда-то глубоко, в недра сознания и, затрагивая струны души, заставляла их звучать с ней в унисон. От такой музыки сердце начинало биться чаще, а голову заполоняли различные мысли. Лично я поймал себя на том, что начал невольно размышлять о смысле жизни. Банально, но тем не менее... Для чего я живу? Чтобы поймать как можно больше преступников? Чтобы нести в мир справедливость? Ответить на свои вопросы я не успел - мелодия неожиданно кончилась и на уши мои резко обрушилась тишина, нарушаемая лишь отдалёнными звуками улицы, доносившимися через открытую форточку. - Ну как? - осторожно поинтересовался Файсаль. - Великолепно! - восторжённо воскликнул Хасан и мы с ним одновременно запплодировали. - В таком случае, давайте попьём немного чаю и продолжим нашу концертную программу, - пианист встал и закрыл крышку фортепиано. Судя по розовому румянцу, проступившему у него на щеках, ему было очень приятно наше одобрение. - Пойдёмте, господа, - пригласил нас молодой человек на кухню... С уверенностью могу сказать, что день не прошёл зря, хотя бы потому, что до заката я успел прослушать с десяток шедевральных мелодий Файсаля и примерно столько же симфоний Бетховена и Моцарта. К тому же меня щедро накормили и снабдили томиком стихов Омара Хайяма. В половину седьмого мне снова позвонил Юсуф аль-Мирджаби. - Вечер добрый, Казимир, - никогда я ещё не слышал, чтобы мой шеф был так доволен. - Приезжайте поскорее, мне есть что вам показать и рассказать. - Уже в пути, - ответил я и положил трубку. - Господин аль-Фатхи, - я обратился к Файсалю, - мне надо идти. День был замечательный и я... я считаю, что у вас определённо есть талант! - я встретился с композитором взглядом, отчаянно краснея - я всегда краснею, когда делаю комплименты. - Пожалуйста, не давайте вашему таланту... эм... угаснуть. Желаю удачи! А ты, Хасан, передавай привет сестре, - я наклонился к мальчишке и потрепал его по волосам. - Спасибо вам обоим за хороший день! С этими словами я покинул квартиру Файсаля. Чтобы соориентироваться на местности, мне пришлось искать Площадь Мучеников. Там как всегда было людно и шумно. Мимо проходили люди, сигналили машины, а по небу, окрашиваясь золотом от солнечного света, проплывали облака. Жизнь шла своим чередом. Но до меня никому не было дела. В голове промелькнула страшная мысль. А что будет, если я вдруг исчезну? Вспомнит ли обо мне хоть кто-то? Те же Музаффар и Юсуф аль-Мирджаби? Станут ли они искать меня? Огорчаться ли? Навряд ли, навряд ли. Скорее всего, никому не будет до меня дела, если вдруг я пропаду. Если со мной что-то случится, то я, скорее всего, стану ещё одним человеком в списке пропавших без вести. Идти куда-то уже не хотелось. «Ты никому не нужен, Казимир, »-злорадно шепнул мне мой внутренний голос. «Не говори глупостей», - попытался воспротивиться я, понимая при этом всю бесполезность этого сопротивления. Я действительно никому не нужен. И так было всегда. Начальство ВСЕГДА использовало меня, а коллеги смеялись над тем, что я периодически жаждал истинной справедливости. В этом мы похожи с Альфард... Альфард? Была снайпером, предана Каримом... Неужели... Я содрогнулся. Эта мысль показалась совершенно настолько нереальной, но вместе с тем всецело поглотила моё сознание, заставив забыть всё, о чём я думал прежде. Неужели Альфард - убийца? Её алиби никто не проверял, да и мотив у неё имеется... Хотя... Могла ли морально сломленная девушка с покалеченной психикой снова взять в руки снайперскую винтовку и начать мстить своим врагам? Месть. Месть была той причиной. по которой Альфард вступила в правительственные войска. Других причин у неё не было, если верить словам её близких, не было. Альфард хотела отомстить иностранным солдатам за гибель родителей во время авиаудара... «Месть за близких - свята, но не преврати её в своё безумие», - сказал Музаффар. Безумие. Безумием вполне можно назвать нынешнее состояние Альфард. Так всё же, могла она или не могла? Позабыв обо всём, что приходило на ум до этого, я зашагал в сторону своего управления. Теперь все мои мысли поглощала Альфард... В холле управления меня поджидала большая неожиданность. Свет ярко горел, хоть ещё и не стемнело. В двух креслах у стены расположились... Тиёко Киросаки и Мартин Доджес собственной персоной! Рядом с ними стояли трое рядовых полицейских, а чуть поодаль - Юсуф аль-Мирджаби, Али и Сахим. Все трое были одеты в аккуратные строгие костюмы с галстуками. Едва я вошёл, как тишину разорвали аплодисменты. - Что здесь происходит? - только и вымолвил я, изумлённо таращась на собравшихся. Начальник мой не дал мне опомниться и, прокашлявшись, вышел на середину вестибюля, держа перед собой какую-то грамоту. - Дамы и господа! - торжественно начал он. - Мы все собрались здесь, дабы поздравить нашего временного сотрудника, гражданина Украины, господина Казимира аль-Афинова... Господин аль-Афинов указом вышестоящего полицейского руководства города Триполи награждается премией за участие в тяжёлой спецоперации по освобождению заложницы, коей оказалась гражданка Японии, госпожа Тиёко Киросаки. В качестве премии я, Юсуф аль-Мирджаби, как заместитель начальника убойного отдела обязуюсь выплатить господину аль-Афинову внеурочно зарплату и вознаграждение размером в триста динаров. И меня снова оглушили аплодисменты. - Мои поздравления, господин аль-Афинов, - подошёл ко мне и от души пожал руку Али. - Я уже слышал об этой операции и, надо сказать, успел проникнуться к вам уважением за вашу храбрость. - Хотя, на мой взгляд, вы повели себя немного безрассудно, - заметил Сахим. - Но это ваших достоинств ничуть не умаляет. Поздравляю! - Ну, а от меня особая благодарность - не окажись рядом вас и того