ин аль-Фатхи, - я обратился к Файсалю, - мне надо идти. День был замечательный и я... я считаю, что у вас определённо есть талант! - я встретился с композитором взглядом, отчаянно краснея - я всегда краснею, когда делаю комплименты. - Пожалуйста, не давайте вашему таланту... эм... угаснуть. Желаю удачи! А ты, Хасан, передавай привет сестре, - я наклонился к мальчишке и потрепал его по волосам. - Спасибо вам обоим за хороший день! С этими словами я покинул квартиру Файсаля. Чтобы соориентироваться на местности, мне пришлось искать Площадь Мучеников. Там как всегда было людно и шумно. Мимо проходили люди, сигналили машины, а по небу, окрашиваясь золотом от солнечного света, проплывали облака. Жизнь шла своим чередом. Но до меня никому не было дела. В голове промелькнула страшная мысль. А что будет, если я вдруг исчезну? Вспомнит ли обо мне хоть кто-то? Те же Музаффар и Юсуф аль-Мирджаби? Станут ли они искать меня? Огорчаться ли? Навряд ли, навряд ли. Скорее всего, никому не будет до меня дела, если вдруг я пропаду. Если со мной что-то случится, то я, скорее всего, стану ещё одним человеком в списке пропавших без вести. Идти куда-то уже не хотелось. «Ты никому не нужен, Казимир, »-злорадно шепнул мне мой внутренний голос. «Не говори глупостей», - попытался воспротивиться я, понимая при этом всю бесполезность этого сопротивления. Я действительно никому не нужен. И так было всегда. Начальство ВСЕГДА использовало меня, а коллеги смеялись над тем, что я периодически жаждал истинной справедливости. В этом мы похожи с Альфард... Альфард? Была снайпером, предана Каримом... Неужели... Я содрогнулся. Эта мысль показалась совершенно настолько нереальной, но вместе с тем всецело поглотила моё сознание, заставив забыть всё, о чём я думал прежде. Неужели Альфард - убийца? Её алиби никто не проверял, да и мотив у неё имеется... Хотя... Могла ли морально сломленная девушка с покалеченной психикой снова взять в руки снайперскую винтовку и начать мстить своим врагам? Месть. Месть была той причиной. по которой Альфард вступила в правительственные войска. Других причин у неё не было, если верить словам её близких, не было. Альфард хотела отомстить иностранным солдатам за гибель родителей во время авиаудара... «Месть за близких - свята, но не преврати её в своё безумие», - сказал Музаффар. Безумие. Безумием вполне можно назвать нынешнее состояние Альфард. Так всё же, могла она или не могла? Позабыв обо всём, что приходило на ум до этого, я зашагал в сторону своего управления. Теперь все мои мысли поглощала Альфард... В холле управления меня поджидала большая неожиданность. Свет ярко горел, хоть ещё и не стемнело. В двух креслах у стены расположились... Тиёко Киросаки и Мартин Доджес собственной персоной! Рядом с ними стояли трое рядовых полицейских, а чуть поодаль - Юсуф аль-Мирджаби, Али и Сахим. Все трое были одеты в аккуратные строгие костюмы с галстуками. Едва я вошёл, как тишину разорвали аплодисменты. - Что здесь происходит? - только и вымолвил я, изумлённо таращась на собравшихся. Начальник мой не дал мне опомниться и, прокашлявшись, вышел на середину вестибюля, держа перед собой какую-то грамоту. - Дамы и господа! - торжественно начал он. - Мы все собрались здесь, дабы поздравить нашего временного сотрудника, гражданина Украины, господина Казимира аль-Афинова... Господин аль-Афинов указом вышестоящего полицейского руководства города Триполи награждается премией за участие в тяжёлой спецоперации по освобождению заложницы, коей оказалась гражданка Японии, госпожа Тиёко Киросаки. В качестве премии я, Юсуф аль-Мирджаби, как заместитель начальника убойного отдела обязуюсь выплатить господину аль-Афинову внеурочно зарплату и вознаграждение размером в триста динаров. И меня снова оглушили аплодисменты. - Мои поздравления, господин аль-Афинов, - подошёл ко мне и от души пожал руку Али. - Я уже слышал об этой операции и, надо сказать, успел проникнуться к вам уважением за вашу храбрость. - Хотя, на мой взгляд, вы повели себя немного безрассудно, - заметил Сахим. - Но это ваших достоинств ничуть не умаляет. Поздравляю! - Ну, а от меня особая благодарность - не окажись рядом вас и того вашего друга, я бы могла погибнуть, - цокая каблуками, Тиёко Киросаки приблизилась ко мне и обворожительно улыбнулась. Затем молодая женщина наклонилась к моему уху. Я замер, ожидая приглашения в ресторан, но вместо этого услышал нечто совсем иное, но при том не менее ошеломляющее. - Мне удалось кое-что узнать, - прошептала детектив. - Кое-что важное. И в благодарность за спасение я делюсь сейчас с вами столь важной информацией. Слушайте! Один пожилой астроном, живущий напротив дома Абдуллы аль-Асима, в момент убийства настраивал свой телескоп для того, чтобы провести вечерние наблюдения за звёздами. И чисто случайно он заметил какую-то фигуру на чердаке напротив. Он клялся, что это была женщина. И она что-то делала у чердачного окна. А после того как прогремел выстрел, моментально исчезла. Исходя из этих показаний, я могу утверждать, что наш убийца - женщина! - Смелое предположение, - сказал на это я. - Но вы сами говорили, что ваш свидетель - человек в возрасте. Он ведь мог и ошибиться. - Да в том-то и дело, что не мог! - сердито зашептала Тиёко. - У него зрение получше вашего будет. Он мне даже справку медицинскую предъявлял. А теперь скажите мне, что могла забыть на чердаке женщина? И почему она так быстро куда-то делась СРАЗУ ЖЕ после гибели Абдуллы аль-Асима? Я уверена, что это и была убийца. И вообще - можете мне не верить, но я всё равно останусь при своём мнении... Ответить я ничего не успел - вмешался Юсуф аль-Мирджаби. - Господа, - снова прокашлялся он, привлекая к себе внимание, - извините, конечно, что мешаю, но почему бы вам не поговорить после награждения? - Эм, простите, - японка быстро отступила в сторону. Мартин подмигнул мне, а заместитель начальника убойного отдела изъял из переднего кармана пиджака белый конверт. - Здесь - ваша зарплата и ваша премия! - с пафосом провозгласил он и вручил мне мою награду, после чего моментально сделался невероятно серьёзным и добавил: - Только не расслабляйтесь, аль-Афинов, вам ещё в психушку ехать надо. - В психушку?! - опешил я. - А это ещё зачем? Работа у нас не из приятных, но вроде бы я ещё на людей не бросаюсь... - Не говорите глупостей! - отмахнулся Юсуф аль-Мирджаби. - Вы поедете в психиатрическую клинику, в которую перевели Карима. К ним недавно приехал какой-то очень опытный профессор и он утверждает, что коллега наш далеко не такой сумасшедший, каким кажется... - Неужели симулирует? - догадался я. - Не знаю, - пожал плечами следователь. - Поезжайте - узнаете. - Прям сейчас? - честно говоря, перспектива встречи с пациентами богадельни меня не сильно прельщала. - Ну, а зачем медлить-то? Прям сейчас, -«обрадовал» меня начальник. - Хорошо, - насупившись, кивнул я. - Тогда до встречи, - Тиёко и Мартин попрощались со всеми и покинули отделение. Я уже хотел отправиться следом, но Юсуф аль-Мирджаби задержал меня на мгновение. - Нам удалось во время проведения экспертизы обнаружить на медальоне... - Отпечатки пальцев? - обрадовался я. - Не перебивайте меня, аль-Афинов! - прикрикнул следователь. - Мы обнаружили на нём клеймо производителя. Найти этого человека удалось с большим трудом. Но он, увы, уже умер. К счастью, всеми его делами ведает его племянник. И именно этот юноша сообщил нам, что медальонов было два. Их специально заказал для себя и для девушки человек, назвавшийся Фаридом из Бенгази. И денег он на этот заказ не пожалел. Медальоны были эксклюзивными. Помимо стандартного клейма на каждом из них выгравировали надпись на древнефиникийском: «Цени каждое мгновение». Заказчик объяснил это тем, что девушка, которой предназначалось одно из украшений, увлекалась древними языками. А теперь вспоминайте кровавую надпись рядом с трупом. На каком языке она была? На древнефиникийском, правильно. И плюс, ко всему прочему, племянник мастера видел молодого человека, который заказывал медальоны и хорошо запомнил его. И утверждает, что мог бы легко его опознать. - Значит, надо показать ему снимок Музаффара, - сказал я. В сердце моём снова зародилась непонятная тревога. Тревога и сомнения... Психиатрическая клинка, в которой содержался Карим ибн Вагиз охранялась прямо как военный объект. Во всяком слу