sp;лысина на голове. Хаким слегка сутулился, носил белую рубашку, поверх неё - жилетку коричневато-зелёного цвета и белые брюки. Лысину свою пожилой ливиец прятал под чёрным головным убором, покрывавшем всю голову и имевшим круглую форму. Квартира же его напоминала дворец из «Тысячи и одной ночи»: на стенах и на полу - роскошные персидские ковры, в которых нога утопает по щиколотку, куча картин на восточную тематику и светильники в виде ламп, из которых, согласно легендам, вылетают джинны. И всё выполнено в оранжево- жёлтых и золотистых тонах. Комната, в которой хозяин необычного жилища проводил свои астрономические наблюдения, поразила меня больше всего. Обои в ней были приятного охрового оттенка. В углу стоял коричневый диванчик, накрытый покрывалом с традиционными узорами и кучей узорчатых подушек и валиков. Над диваном, на стене красовалась лампа, дающая немного света, что в вечернюю пору придавало комнате атмосферы таинственности. Посреди помещения лежал очередной роскошный ковёр, на окнах были цветные витражи. Имелся в комнате и маленький столик под цвет дивана. На нём стоял поднос со свежими финиками, графин по форме похожий на лампу и кальян. - Садитесь, - пригласил меня Хаким на диван и потянулся к кальяну. - Будете? - Нет, благодарю, - вежливо отказался я. - Говорите, вы из полиции Триполи? - пристально посмотрел на меня ливиец, на что я лишь быстро кивнул. - Что вас интересует? - Женщина, - ответил я, заставив Хакима вопросительно вскинуть бровь. - Вот как, - несколько удивлённо проговорил он. - Тогда, боюсь, вы не по адресу - меня больше интересуют планеты и звёзды, чем женщины. - Нет-нет, вы меня неправильно поняли! - я поспешил исправить возникшее недоразумение. - Меня интересует женщина, которую вы видели не так давно на чердаке соседнего дома в день, когда произошло убийство. Это она? Я предъявил свидетелю фотографию Альфард. Тот смотрел на неё долго-долго, после чего пересёк комнату и взял из ящика шкафа с красивой резьбой, напротив дивана, очки. Посмотрев на снимок ещё с минуту, господин Хаким лишь отрицательно помотал головой. - Нет, это не она, - ответил старик. - Вы уверены? - уточнил я. - Уверен. Не она, - твёрдо повторил астроном. - У той, что я видел, было совсем другое лицо, как бы это сказать, старше что ли... И вот ещё что... Незадолго до убийства парень какой-то странный прохаживался тут неподалёку. И явно не местный - под подъездом стоял, ждал, когда кто-то выйдет, чтобы зайти. - И как выглядел этот парень? - полюбопытствовал я, указав на всякий случай на снимок Музаффара. - Вот так? - Нет, - отрезал Хаким. - А вот этот, - его взгляд перебежал на изображение Карима, - похож как две капли воды. Да, Аллахом клянусь, это он! - Интересно...-пробормотал я - поворот был весьма неожиданным. - Ну что ж, спасибо вам, вы нам очень помогли. - Всегда пожалуйста, - расплылся в дружелюбной улыбке хозяин квартиры. - Если что-то понадобится - заходите в любое время, буду вам рад... И да, не желаете ли рахат-лукума? Очень вкусно, я вам скажу! Я замялся. Отказывать гостеприимному ливийцу не хотелось и я согласился... Квартиру астронома я покинул глубоко потрясённым. И дело даже не в том, что я наелся до отвала, выкурил кальян и наслушался народной ливийской музыки, дисков с которой у господина Хакима было хоть отбавляй. Всё это, объединённое воедино, да ещё включающее общение с приятным собеседником, и произвело на меня столь сильное впечатление. С пожилым астрономом можно было говорить обо всём на свете - казалось, ему были известны все тайны мироздания. Единственной темой, которую он избегал затрагивать была политика. И я, несмотря на свою заинтересованность, так и не смог у него выпытать, каковы же его политические предпочтения. В целом же, я был как никогда доволен тем, что согласился на предложение старика и был бы рад увидеть его ещё раз. К Кариму я прорвался с боем. Его перевели в обычную больницу и разместили в большой палате на восемь человек. Но, как выяснилось, существовать мирно с кем-либо Карим был явно не способен. Он умудрился в рекордно короткие сроки перессориться со всей палатой и даже с медперсоналом. В итоге, когда я наконец-то пробился к нему, то застал его сидящим в углу под прицелом враждебных взглядов. Соседи моего напарника недобро зыркали на него и явно не желали ему добра и только наличие охраны спасало последнего от неминуемой расправы. На моё появление Карим не отреагировал вообще, приветствие пропустил мимо ушей, от специально купленных мандаринов наотрез отказался. Складывалось впечатление, что ему не дела ни до кого на всём белом свете, исключая только лишь себя. Я уже думал, что разговор у нас не получится, но... - Что ты делал у дома Абдуллы аль-Асима в день его гибели? - без обиняков спросил я. Карим понял на меня глаза. Взгляд у него был тяжёлый и мрачный. - Откуда ты знаешь? - задал единственный вопрос он. - Есть свидетели, - был предельно краток я. - Так что ты там делал? - В общем, незадолго до убийства Абдуллы, - медленно начал Карим, - я приходил к нему за деньгами. Он мне должен был. Но он и слушать меня не захотел и выставил меня взашей. Я решил, что любой ценой должен получить деньги обратно и снова заявился к нему. Но на этот раз Абдуллы дома не оказалось, а его стерва-сестра наотрез отказалась мне что-либо сообщать. Тогда я схватил её за горло и начал душить. Но она сопротивлялась и принялась вопить. Да так громко, что я испугался и отпустил её. После этого я выбрался из здания через чёрный ход и ушёл, так и не увидев Абдуллу. А потом я узнал, что он убит... И кто мне теперь вернёт мои деньги?! - Уже никто, - разочаровал его я. - И вообще тебе тюрьма светит за хулиганство и превышение должностных полномочий! - А это если сестра Абдуллы на меня заявление накатает, - криво ухмыльнулся напарничек. - А этому не бывать. - Посмотрим, - сверкнул глазами я. Больше нам не о чем было говорить. Покинув больницу, я решил заглянуть к Альфард. Её не оказалось дома, зато там я обнаружил Хасана и Файсаля. - Я вчера за три сотни долларов продал свою новую сюиту! - с порога сообщил сияющий Файсаль. - А сегодня вечером даю концерт! Он был одет в простую свежую рубашку и чистые чёрные брюки. Хасан же был весь измазан в краске, но вид имел не менее счастливый. - Поздравляю! - порадовался за ливийца я. - А как Альфард? - С ней всё хорошо, - ответил Хасан. - Она в Старом городе, торгует картинами как обычно. Картины. Мой взгляд упал на целую галерею портретов, видимо, написанных Альфард, что украшали стены прихожей. Я узнал Музаффара, Хасана, Файсаля. Имелись изображения и незнакомых мне людей. Так я остановился перед портретом молодого человека с красивыми, благородными чертами лица и не то испуганным, не то затравленным видом. На голове у него была кепка защитного цвета, а по щеке ото лба стекала струйка крови. - Кто это? - кивнул на картину я. - Эмир аз-Заман, сослуживец Альфард, - ответил Файсаль. - Она предпочитала не рассказывать о нём. Лишь однажды обмолвилась, что он погиб. - А я хорошо его помню, - сказал вдруг Хасан. - Он всегда был очень добр ко мне и часто угощал конфетами. А ещё... Перед моими глазами появилась картинка, чёткая и ясная. Я снова стал очевидцем событий годовалой давности, что предстали передо мной благодаря воображению. Я увидел двоих. Это были парень и девушка в военной форме. Они куда-то шли и совершенно не торопились, а вслед за ними семенил мальчишка. Это были Альфард аль-Фатех, Эмир аз-Заман и Хасан. - Странно, что ты решил поговорить, - сказала Альфард Эмиру. - Ты ведь вообще ни с кем не общаешься... Скажи, почему? - У меня есть на то свои причины, - слегка раздражённо ответил Эмир и подозвал к себе Хасана. - Хочешь конфету? - снайпер запустил руку в карман и достал оттуда угощение. Конфета уже давно успела растаять под палящим ливийским солнцем, но это отнюдь не портило её вкусовых качеств. - Хочу, - охотно кивнул мальчик и, получив сладость, моментально отправил её в рот, при этом ужасно испачкавшись шоколадом. - Хасан! - укоризненно воскликнула Альфард, не в силах смотреть на это безобразие. - На кого ты похож! - На Хасана, съевшего конфету, - усмехнулся Эмир и вручил парнишке салфетку. - Держи. По