то сбережёт Альфард. Но где она? Где она сейчас? Что с ней и жива ли? Последний раз он видел её в Триполи раненой и с тех пор о ней ничего не слышно. А в голову как назло лезут всякие ужасы. И напрасно он гонит их прочь от себя. Утро. Утро принесло облегчение им обоим. Музаффар решил отправить Фатиму в больницу, ведь только так можно было ей помочь. Она не возражала. Казалось, ей было всё равно. - У вас ведь тоже есть свои скелеты в шкафу? - грустно улыбаясь, спросила хозяйка брошенной квартиры. - Я слышала, как вы звали какую-то Альфард и просили прощения у Джафара и Фекды... Музаффар вздрогнул, словно его резанули ножом по сердцу. - У всех есть скелеты в шкафу, - ответил он. - Сейчас я сменю тебе повязку и мы пойдём в больницу - вылечить тебя в таких условиях просто не представляется возможным. - Хорошо, - Фатима уже почти не боялась своего защитника и безропотно разрешила вновь снять одежду и перевязать рану. - Вот так, - Музаффар с видом художника осмотрел свою работу - законченную повязку и вернул девушке её абайю. - Интересно, сколько тебе лет? Я бы ни за что не поверил, что у тебя есть муж - ты выглядишь совсем ребёнком, хотя девушек порой и выдают замуж очень рано. - Мне девятнадцать, - ответила Фатима. - Я вступила в брак сразу же когда мне исполнилось восемнадцать. Никто не спрашивал моего согласия, а я и не привыкла к тому, чтобы моё мнение кого-то вообще волновало. - Предрассудок, - буркнул на это молодой человек. - Пойдём. Впрочем, идти Фатима могла с очень большим трудом и Музаффару пришлось нести её на руках. - Тебе нужно больше есть - ты слишком худа, - не особо заботясь о тактичности фразы, заметил он. Девушка лишь молча кивнула и отвела взгляд. - Ты опять смущаешься, - заметил снайпер. - На этот раз почему? - Вы несёте меня на руках как невесту или жену, - едва слышно отозвалась Фатима. - А я вам ни невеста и не жена. И вообще я и так позволила вам слишком многое. - В противном случае ты бы погибла от потери крови, - парировал Музаффар. Его ноша лишь пожала плечами. Пройдя несколько кварталов, они сделали остановку. Парень усадил девушку на тротуар и оглянулся. Местность была совершенно ему незнакома, хотя ещё каких-нибудь пять минут назад он был твёрдо уверен в правильности маршрута. «Только заблудиться ещё не хватало», - с досадой подумал снайпер. Он перевёл взгляд на Фатиму. Та была бледна и дрожала. - Тебе хуже? - взволнованно спросил Музаффар. Ливийка кивнула. Надо было что-то делать, а для этого в первую очередь не мешало бы сориентироваться на местности. «Где же мы можем быть?» - лихорадочно размышлял молодой бедуин. «Точно! Море! Я видел его с балкона квартиры! Если идти вдоль набережной, то обязательно выберешься к больнице. А это значит...» Пообещав Фатиме, что вернётся, Музаффар добежал до ближайшего перекрёстка и свернул за угол. Но из-за тумана не было видно ничего и увидеть, ведёт ли улица, пересекающая ту, по которой они шли, к морю, было попросту невозможно. Ливиец решил положиться на удачу, да и чисто логически было понятно, что раз они, ни разу за всё время путешествия никуда не свернув, шли параллельно береговой линии, то перпендикулярная их дороге улица выведет к морю. Вот по ней-то они и пошли. В этот день, 10 октября 2011-го года лоялисты провели контратаку на комплекс Угадугу, больницу Ибн-Сина и университет. Но Музаффар и Фатима об этом не знали. Как и не знали того, что очень быстро окажутся на поле боя. Время близилось к обеду. Погода ничуть не улучшалась. Напротив - она намного ухудшилась после песчаной бури 8 октября. Тем не менее, ненадолго приостановленные бои возобновились. Повстанцы наступали, лоялисты оборонялись и контратаковали. Мирное население страдало от бесконечных обстрелов. А ситуация по-прежнему оставалась нестабильной. Музаффар шёл и шёл, но ни одной больницы видно не было. Только руины и поваленные фонарные столбы. Туман то рассеивался, то вновь появлялся из ниоткуда, портя видимость. Силы покидали молодого лоялиста. А Фатима несколько раз теряла сознание и её только чудом удавалось привести в чувство. Отдалённая стрельба стала первым признаком того, что где-то поблизости вовсю идёт сражение. А держать одновременно и оружие, и полуживую девушку было очень трудно. Потому ничего удивительного в том, что Музаффар обороняться не мог, не было. Новый поворот принёс неожиданную встречу с вооружённым отрядом революционеров. Повстанцы поначалу и сами не ожидали встретить одинокого вражеского солдата, но быстро пришли в себя. - Руки вверх! - приказал командир отряда - высокий коренастый мужчина в военной форме с густой чёрной бородой до пояса и автоматом через плечо. Люди за его спиной синхронно нацелили на Музаффара оружие. - Как вы себе это представляете? - скептически хмыкнул лоялист. Фатима испуганно прижалась к нему, но уже в следующий миг соскользнула на землю и покорно подняла вверх руки. Её спутник настолько оторопел, что последовал её примеру только после того, как командир повстанцев прикрикнул на него. - Повернулись! А теперь пошли! Руки за спину! - приказы отдавать мужчина с бородой умел отменно. Так Музаффар и Фатима попали в плен. Их привели к полуразрушенному двухэтажному зданию бежевого цвета над которым гордо реял революционный триколор. Взглянув на развевающееся по ветру знамя, Музаффар мысленно попрощался с жизнью: снайперов обычно расстреливали на месте без суда и следствия и то, что его пленили, казалось просто каким-то чудом. «Ничего, не сейчас, так через пару минут тебя казнят. Радуйся. Скорее всего тебя просто застрелят», - с далеко не самым оптимистичным настроем подумал про себя молодой человек. Но судьба распорядилась совсем иначе. Коридор, в который завели пленных повстанцы был очень тёмным и разделялся надвое. Все пессимистичные мысли мгновенно покинули Музаффара. Он уже знал, как действовать дальше. - Бежим! - крикнул он, дёрнув Фатиму за руку и бросился в правую ветвь коридора. Вдогонку беглецам полетела автоматная очередь, а затем последовал строгий окрик. - Побереги патроны! Там всё равно тупик! Тупик! Сердце Музаффара сделало сальто-мортале от ужаса. Революционер был прав - коридор упирался в стену, но по сторонам имелись двери. Одна из них вела в маленькое помещение с узкими окошками. Наспех соорудив нечто вроде пирамиды, чтобы добраться до окна, снайпер потянул за собой Фатиму, но она не сдвинулась с места. И стала вдруг какой-то необычно тяжёлой, как каменная. Музаффар склонился над ней. На груди у девушки расплывалось огромное кровавое пятно - видимо, её задело автоматной очередью. Дар речи покинул молодого бедуина. Остался лишь безграничный ужас. Он снова не смог. Не сумел сберечь ещё одну жизнь. А ведь она доверилась. Почти доверилась ему! Моё воображение в очередной раз нарисовало картину, которая оказалась слишком реальной и слишком яркой, чтобы её можно было забыть. В грязной сумрачной комнате, куда почти не проникает свет, на коленях у солдата истекает кровью девушка. Жизнь покидает её с каждым вздохом и с каждым выдохом. А солдат умоляет её не умирать. Девушка лишь грустно улыбается в ответ. Разрушительнице судеб не ведома жалость. Ей чужды людские мольбы... - Почему, Фатима? - голос солдата дрожит и срывается. - Почему именно ты? - Такова воля Аллаха, - тихо отвечает она. - Такова Судьба. - Нет никакого Аллаха! Нет его! - ярость сменяет безграничное отчаяние молодого лоялиста. - Ведь если бы был, то он не допустил бы страданий! - Каждое страдание - урок и испытание, - чуть дыша произносит раненая. - Я благодарна тебе как никто. Ты столько сделал для меня, почти незнакомой... Она делает судорожный вдох, который даётся ей с огромным трудом. Лёгкие невыносимо жжёт. И воздух - словно раскалённое железо. Но ей надо сказать ему это. Надо. - Ты должен жить, - еле слышно шепчет она. - Сражайся, Музаффар! Тихое покашливание Музаффара возвратило меня к реальности. В кухне было уже совсем темно и единственным источником света была уже не первая тлеющая сигарета. Сколько мой сосед их выкурил - я не считал. Да и к едкому ненавистному дыму за время его рассказа я как будто бы привык. О