росто выводило из себя и однажды он, когда брат, что было большой редкостью, оставил меня совсем ненадолго одну, ворвался в квартиру и чуть не задушил меня. Хорошо, что я сопротивлялась и начала кричать. Лишь тогда это чудовище испугалось и поспешило уйти... - И вы сможете подтвердить всё это в письменном виде и в случае чего свидетельствовать против Карима в суде? - спросил я. Свидетельница утвердительно кивнула. - День, когда Карима ибн Вагиза привлекут к уголовной ответственности станет самым счастливым днём в моей жизни, - заявила она. - Хотя... Если вы допустили, чтобы он стал одним из вас, сможете ли вы свершить правосудие? - Карим ибн Вагиз больше никогда не будет работать в полиции, - жёстко, по слогам, изрёк я. - И он ответит сполна за все свои злодеяния. Продолжайте. - Хорошо, если так, - с лёгким не то сомнением, не то недоверием в голосе, пробормотала госпожа аль-Асим и вернулась к своему рассказу. - Я не знаю, кто убил в тот день Абдуллу аль-Асима, - медленно проговорила женщина. - Но кем бы не был тот, кого называют Малак аль-Маут, я безмерна благодарна ему. Вы можете считать меня плохой сестрой, но я не скорблю о брате... Абдулла так долго имел надо мной огромную власть, что я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что избавилась от этих оков, - на её лице появилась лёгкая улыбка. - Жаль только лишь, что Карим убил Арифа, этого благороднейшего из всех людей, то я когда-либо встречала... После гибели Абдуллы Карим подбросил на чердак записку с угрозами, якобы от снайпера. А потом убил Арифа. А доказательство тому вот, - госпожа аль-Асим протянула мне тяжеленный томик. - Эта книга была дневником моего брата. Он всегда хранил её взаперти в отдельной комнате и лишь сегодня утром мне удалось получить к ней доступ. Там всё - включая план убийства Арифа и прочие преступления. Насилие всегда доставляло Абдулле какое-то странное удовольствие... В гробовой тишине я открыл дневник. Абдулла аль-Асим с маниакальным упорством записывал туда события чуть ли не каждого дня. Некоторые страницы были заляпаны кровью. Но самыми жуткими были описания. Подробные, красочные, расписанные во всех леденящих душу подробностях. Последней шла запись про план Карима относительно Арифа аль-Сибди. Действительно, Карим хотел заманить Арифа в безлюдное место и убить его, подстроив всё так, чтобы подозрение пало на Малак аль-Маут. План состоял из фабрикации улик, в число которых входило и загадочное послание на древнефиникийском. И был практически совершенным. Лишь одну ошибку допустил убийца - он понадеялся на плохое оборудование и безалаберность медицинского эксперта и застрелил свою жертву из собственного пистолета, если верить плану. Тут надо отметить, что у ливийской постреволюционной полиции на вооружении были самые разные пистолеты: от Беретты до Desert Eagle. У меня и Карима по этой причине было разное оружие. Карим, если мне не изменяла память, носил Беретту и именно из Беретты убили Арифа аль-Сибди. «Пора бы отправить оружие Карима на экспертизу», - подумал про себя я. И обратился к госпоже аль-Асим. - Можно мы заберём дневник, а вы проедете с нами в Триполи? - спросил я. - Нам нужно, чтобы вы подтвердили свои показания в письменном виде. - Стоп, стоп, стоп! - запротестовала Тиёко Киросаки. - Никуда она не поедет! Госпожа аль-Асим - мой свидетель и я её вам на растерзание не отдам! - Тогда, - сделал скорбное лицо я, - Карим ибн Вагиз, самый настоящий головорез, останется безнаказанным. Сами понимаете, чтобы доказать его непричастность к убийству Арифа аль-Сибди нужны письменные показания. Японка смерила меня полупрезрительным испепеляющим взглядом. - Ладно уж, - неохотно согласилась она. - Поезжайте. Только я и Мартин поедем с вами. - Хорошо, - не стал возражать я. - Госпожа аль-Асим, вы едете? - Да, - коротко кивнула женщина. - Я искренне надеюсь, что Карима наконец-то накажут. - Накажут, - заверил её я и передал дневник-исповедь Имаду аль-Мухаду. Следователь молча отправил вещественное доказательство в пакет, имевшийся при нём. Госпожа аль-Асим поднялась на ноги и мы все в абсолютном молчании покинули квартиру. Юсуф аль-Мирджаби пребывал в прекраснейшем настроении. Мы застали его во временном кабинете (там же, где проходил допрос Музаффара), куда его перевели из-за пожара, напевающим песенку и раскладывающим документы. - А, это вы! Заходите, - следователь принял нас очень радушно, даже присутствие Тиёко и Мартина, казалось, совершенно не смущало его. - Я сегодня же передаю дело в прокуратуру. 23-го будет суд, а 25-того нашего аль-Каддафи аль-Сирти поставят к стенке. Вот вам и вся легенда об ангеле Смерти. - Не вся, - я подступил на шаг к письменному столу, а Имад аль-Мухад выложил на него дневник. - Мы знаем, кто убил Арифа аль-Сибди. И у нас есть свидетельница. - Свидетельница? - Юсуф аль-Мирджаби покосился на госпожу аль-Асим. - Это она? Что ж, берите ручку и пишите - интересно, что вам известно. - Ничего не бойтесь, - приободрил женщину я. Та лишь быстро кивнула и принялась излагать свою исповедь на бумаге. Следователь, между тем, раскрыл дневник убийцы и чем больше он читал, тем больше хмурилось его лицо. - Из этого всего следует, что Карим ибн Вагиз, наш сотрудник, - убийца и военный преступник, - мрачно констатировал Юсуф аль-Мирджаби. - Именно так. - подтвердил я. - А вы хоть понимаете, что это значит? Карим - полицейский! И работает он именно в нашем управлении! Мы станем позором всей революционной полиции! А это - клеймо, которое ничем не смоешь. - И что с этого? - передёрнул плечами я. - Этот человек виновен, а раз он виновен, то должен понести наказание, которое он заслуживает. - Поддерживаю, - согласился со мной Имад аль-Мухад. - Карим ибн Вагиз должен быть арестован и даже не вздумайте его покрывать! - Я этого не говорил! - заметил столичный следователь. Больше он ничего не успел добавить - скрипнула дверь, ведущая в кабинет и на пороге возникла молодая девушка. Незнакомка была одета на европейский манер: на ней был серый с переливами костюм, состоящий из пиджака и расклешённых брюк, белая рубашка, открывающая почти полностью шею и туфли на низком ходу. На голове у посетительницы имелся светлый платок, из-под которого выбивались тёмные пряди, спадавшие девушке на плечи. Неизвестная была стройная, высокого роста, имела овальное лицо, чуть заострённый подбородок и оливкового цвета кожу. Карие глаза смотрели испытующе и в то же время гордо. - Здравствуйте! - бойко поздоровалась вошедшая. - Кто из вас следователь Юсуф аль-Мирджаби? - Ну, допустим, что я, - мой временный начальник поглядывал на девушку с интересом и недовольством одновременно: никак опасался, чтобы ему не подкинули очередного частного детектива, который будет расследовать его же дело. - Очень приятно, - лучезарно улыбнулась незваная гостья, обведя взглядом всех присутствующих. - А я - Умм Хурейр Фатах, адвокат Музаффара аль-Каддафи аль-Сирти. Скажите пожалуйста, когда я смогу его увидеть?