- Ого, сегодня будем пить чай с шампанским, - развеселилась Георгина.
- Да лучше бы ты в Снейпа втрескался! - закричал в сердцах Чернецкий, размахивая «бульдогом».
- Что? Почему?
- Ты бы тогда рядом с ним сидел, а не шатался где ни попадя!
- Ты, Серафим, такую ерунду сейчас сказал, - холодно промолвил Гарька. - Хоть ты мне и старший товарищ, а иногда хуже шкета глупого.
С этими словами он оставил Чернецкого и ушёл переживать в свою комнату.
Ночью ему приснилось страшное: комиссар, наряженный в длинное платье с рюшами, томно обмахивался веером у окна. Повернувшись к Гарьке, он подмигнул густо накрашенным глазом и проговорил:
- Иди сюда, Горшечников. Знаю, ты давно в меня влюблён, и решил ответить тебе взаимностью... - Север вытянул руку в перчатке и ударил Гарьку веером по носу...
- Чего орёшь? - недовольно спросил разбуженный Ромка.
- Сон приснился.
Горшечников вылез из окна, пошёл к колодцу и вылил себе на голову ведро воды. Так страшно ему не было даже в бою под Геленджиком, когда казацкая лава окружила отряд со всех сторон.
- Ещё раз говорю тебе, Серафим: ты мне таких намёков не намекай! - рявкнул он поутру на Чернецкого, мирно обсуждающего с Георгиной новую тачанку.
- Каких намёков? - Чернецкий уже забыл про вчерашнее.
- А насчёт комиссара!
- Совсем головой подвинулся, - доверительно сказал Серафим Георгине. - Вот до чего людей доводит несчастливая любовь.
- Уж лучше быть несчастливо влюблённым, чем в твои годы прыгать козликом вокруг смазливой буржуазки! - выпалила Георгина.
- Буржуазное производство выпускало прекрасных особ женского пола, - нарочно поддразнил её Серафим.
Георгина запустила в него чайной ложечкой.
- Опять не слава богу, - Серафим ухмыльнулся. - Кажется, сегодня не день Чернецкого. Эй, Шнобцев, поди сюда.
Шнобцев встал как лист перед травой.
- Скажи-ка мне, приятель, что ты думаешь про несчастливую любовь?
- Не пойму, зачем она такая, - ответил Шнобцев после краткого размышления. - Ну, не глянулся ты какой-нибудь - найди другую, только и делов. Мало ли этого добра. А то как начнут... - он выудил откуда-то тусклый медальон и, глядя на него, соорудил тошнотворно-умильную физиономию, потом закатил глаза.
- Не романтик ты, стало быть, - подытожил Серафим.
- А если нету другой такой? - горячо сказал Гарька. - Всякие есть, а такой нету!
- Да какой такой? - Шнобцев кхекнул. - Хоть барышня, хоть крестьянка, хоть комсомолка, а все одного внутреннего устройства: надо ей троих детей, и чтоб муж не пил, и всегда булки белые к чаю, а по воскресеньям модное платье надеть, и на бульвар - хвастаться.
Тонька с Георгиной бросились на него, плюясь кипятком.
- Слыхал я, что при коммунизме всё общее будет, и бабы тоже! - отбивался Шнобцев. - Вот станете вы общие, я тогда…
Серафим расхохотался.
- Нехорошо будет, если тебя девушки убьют, - сказал он. - И тебе печаль, и нам неприятность - придётся нового пулемётчика искать. Нынче за убыль всякого Шнобцева спрашивают, прямо царский режим развели.
Взял мародёра за ворот и вывел на двор, как козу на верёвочке. Тонька пошла за ними - не могла оставить Шнобцева во тьме предрассудков и бескультурья.
Ромка без церемоний уселся на место Серафима и наполнил свою кружку кипятком из попорыкинского чайника.
- Странный тип этот Нагинин, - сказал он, - заподозрил Гарьку в убийстве. И вроде ведь не дурак.
- Да что Гарьку - он и на комиссара смотрит, как гадюка на мышь, - заметила Георгина. - Сахарин передай, пожалуйста.
- Леденец хочешь?
- Хочу. Попорыкина угостила?
- Фильченко.
- Ты ему руку сломал?
- Нет, Шнобцеву за грузовик лишнего коня дали. Добрый конь, чуть не орловский рысак, раньше атаманскую коляску возил. Фильченко от радости себя не помнит. Так что Нагинин?
- Я видела, как он почти новые перчатки выбросил, будто франт какой дореволюционный. Это в то время когда люди каждую тряпку берегут. Не по-советски это!
- Что за перчатки?
- Потом покажу, я подобрала. Отдам кому-нибудь, хоть Фильченко.
- Или комиссару, - пробормотал Гарька.
- Он не возьмёт, - возразил Ромка.
Георгина качнула головой, точно отгоняя надоедную муху.
* * *
После завтрака она поднялась в свою комнату, вынесла перчатки из лайки: с кнопками на манжете, английской фирмы «Дерби». Гарька и Ромка переглянулись.
Было ясно, что обыск у Нагинина неизбежен.
- Когда пойдём? - спросил Ромка.
- Сейчас, только надо зайти к комиссару.
Обыск, однако, пришлось отложить.
- Вы кстати, - сказал Север. - Златоверхова помните?