- Все собрались?
«Бугатти» плавно тронулся, набрал скорость. На улицу выскочил Зуб и заливисто залаял, напрочь позабыв о прошлой выволочке.
Улицу пересёк комиссар, остановился, поглядел автомобилю вслед. Зашёл во двор. Олёна, устроившись на лавке, выбирала из пшённой крупы синенькие камешки и мусор.
- Что Улизин с Горшечниковым должны быть в Чека, мне известно, а вот куда отправилась Грамматикова? - спросил Север недовольно.
- Она весь день в штаб к Шмелёву собиралась. Верно, попросила подвезти - от Чеки до штаба три шага.
- Понятно. - Комиссар постоял секунду, глядя себе под ноги, круто повернулся и направился к конюшне.
* * *
Пролетев мимо посетителей, ожидавших в приемной, Снейп взялся за ручку двери.
- Куда же вы? Командарм занят!
Север стряхнул наседавшего дежурного.
- Можно к вам, Альберт Петрович? - Комиссар обшарил глазами кабинет.
- Прошу. - Шмелёв кивнул дежурному, тот прикрыл за собой дверь. - Садись, Ксаверий.
Север с недоверием посмотрел на мягкое, с провалившимся сиденьем кресло и выбрал жёсткий стул. Ещё раз осмотрелся, кусая губы.
- Грамматикова уже ушла?
- Сегодня её ещё не было, - Шмелёв наблюдал за комиссаром с лёгкой улыбкой.
- Ещё не было? Стало быть, ждёте? - Север вскочил.
Поднялся и Шмелёв.
- Не сидится мне, Альберт Петрович, - сказал Снейп. - А вы, пожалуйста, сядьте.
- Я не могу сидеть, когда гость стоит, - возразил командарм.
- Я не гость вам, Альберт Петрович, я ваш подчинённый.
- Ты пришёл ко мне не по делу, стало быть, гость.
- Хорошо, - процедил Снейп. - Не по делу, значит. Хорошо, могу и сидя… - он опустился на стул. - Между прочим, вопрос у меня деловой, не личный. Не понимаю, по какой причине вы решили, будто я явился с пустыми разговорами.
- Подумал, ты явился просить, чтобы я не давал разрешения Грамматиковой на перевод в другое подразделение.
- Разумеется, я не хочу терять опытного пулемётчика перед скорым наступлением. Должна же быть в армии какая-то дисциплина! Одному не нравится командир, второй соскучился по жене, третий боится пули… почему бы не устроить вольницу, как в Гуляй-поле?
- Не передёргивай. - Шмелёв откинулся в кресле, маленькими глотками прихлёбывая чай из надтреснутой фарфоровой чашки с розанами. - Хочешь чаю? Я распоряжусь.
Его благодушие приблизило комиссара к точке кипения.
- Я не пью чай, только водку! - рявкнул он.
- Учись себя сдерживать, Ксаверий. Хотя я тебя понимаю - любовь, любовь… У меня в юности тоже была большая страсть. - Шмелёв поставил чашку на стол.
- И чем она закончилась?
- Я выбрал борьбу за народное дело.
- Если Грамматикова останется в отряде, от народного счастья не убудет, - фыркнул комиссар. - Причём тут любовь? С чего вы взяли, что я в неё влюблён? Если хотите знать, второй такой занозы во всей Красной армии не сыщешь!
- Тогда тебе будет лучше от неё избавиться, - любезно сказал Шмелёв.
Север засопел.
- Это моё дело, личное.
- Нет сейчас личных дел, все дела у нас народные.
- Странно услышать подобный упрёк от вас, Альберт Петрович, - сказал Север холодным, дореволюционным голосом. - Разве что вы уже успели сделать все свои тайны достоянием республики.
- К слову, о тайнах. Не догадываешься, почему Нагинин на тебя ополчился?
- Наверное, лицо моё не понравилось. - Север усмехнулся.
- Мне стало известно, что некогда он служил охранником на Нерчинских рудниках, на прииске Торицком. Тебе это ни о чём не говорит?
Снейп задумчиво потёр подбородок.
- Название прииска - разумеется, что касается фамилии… среди политических его не было. Сидел по уголовному делу? Ему подходит.
- Он был офицером конвоя.
- Ах, так, - комиссар пожал плечами. - Имён <i>этих</i> я не спрашивал.
- Его уволили со службы в тот же год, что ты бежал, - подсказал Шмелев.
- Нет, Альберт Петрович, ничего не припоминаю.
- Зато он тебя запомнил. Тебя, Ксаверий, трудно забыть, особенно тем, с кем ты имел удовольствие побеседовать. Обрати внимание: я говорю об удовольствии твоём, а не собеседника.
- Он злится, что его когда-то обидел каторжанин? - уточнил Снейп.
- Ты же умный человек, - сказал Шмелёв с укором. - Разумеется, дело не только в этом. Ты бежал в его смену, и карьера его рухнула из-за тебя.
- Что старый режим, что новый, а служба одна - тащить и не пущать, - процедил Снейп. - Его товарищи знают, кем он был раньше?
- Мы тоже не без прошлого, - мягко ответил Шмелёв.
- Бросьте, Альберт Петрович. Одно - Родину защищать, другое - заключённых караулить. В семнадцатом на моих глазах городового толпа разорвала, а он только на углу стоял, следил за порядком. А этот - сатрап, тюремщик…