– Эх ты, несостоявшийся Дон Жуан, – вдоволь посмеявшись, вытер слезы, первый полицейский.
– Я скорее Ромео.
– Чего-чего?
– Дон Жуан любил многих женщин, я же люблю одну.
– Ну-ну, – хмыкнул полицейский, – смотри, не закончи, как шекспировский персонаж. А вообще, если девушка требует доказательств твоей любви, беги от неё. Мой тебе совет.
После чего он посмотрел на второго полицейского:
– Ну что, оформим?
Тот неуверенно пожал плечами, мол, влюблённые дела и тому подобное. Сами там были, знаем, что это такое не понаслышке.
– Ладно, – махнул рукой первый полицейский. – На сегодня мы тебя отпустим, но если решишь повторить, то в следующий раз будем действовать по строгости закона.
– Понял, – кивнул Платон и добавил: – Командир.
– Подпиши, – второй полицейский протянул Платону лист бумаги.
Там понятным почерком было написано, что если он повторит свой поступок, то ему придётся выплачивать два штрафа и он получит административное нарушение.
Платон подписал. Оставил рядом с подписью расшифровку.
– Номер телефона ниже припиши, на всякий, – подсказал второй полицейский. – И это, раздевайся, мы конфискуем и шинель, и шапку, и сумку.
Платон встал и послушно снял всё, что ему сказали. Достал из вещмешка свитер и надел его. Бумажник и смартфон убрал в карманы брюк.
– Всё, можешь идти, – отмахнулся от него первый полицейский.
Платон кивнул:
– Спасибо за понимание!
– Иди-иди… Ромео.
Пока Платон шёл в сторону дома, он успел увидеть в новостной ленте смартфона новость о себе.
«Вот же скорость», – удивился он.
Уже дома, в спальне, Платон нашёл в контактах телеграма номер Василисы и отправил ей видео, сопроводив сообщением: «наверное, ты об этом уже знаешь из новостей».
Вместо ответа, Василиса позвонила ему.
Платон принял вызов и услышал смех.
– Ну ты и кадр! – заливалась она. – Я же пошутила. А ты, как глупый, повёлся.
– В смысле пошутила? – сердце сжалось и лопнуло, болью отзываясь в груди.
– В коромысле! – Василиса продолжала смеяться. – Ох, ну ты меня и рассмешил. Ладно, мне пора. И это, приятно, что ты меня всё ещё любишь и всё такое, но я, увы, занята – у меня есть парень. Пока-пока.
И она отключилась.
Платон, кинув смартфон на кровать, присел на пол. Да, я глупый. Все влюблённые в той или иной мере глупые или сумасшедшие. Но это не значит, что можно топтать человека за это.
Ему хотелось что-то сделать, что-то такое, что избавило бы его от боли.
В голове прозвучал голос полицейского: «смотри, не закончи, как шекспировский персонаж».
Это решение!
Платон вскочил и направился в кладовку. Яда у него точно не было. Но верёвка была. Поковырявшись в коробках, он нашёл то, что искал.
Он вернулся в спальню. Там негде.
Перешёл в гостиную. Посмотрел на турник.
Вот! То самое.
Принёс из спальни стул, встал не него, перекинул верёвку и завязал узел-удавку. Рассчитал расстояние от турника до пола. Потянул за верёвку – выдержит. И полез было в петлю, когда услышал, звук капли – это пришло сообщение в телеграме.
Платон слез со стула и направился в спальню. Взял смартфон и вернулся в гостиную.
Сообщение было с незнакомого номера: «Здравствуйте, не помешала?»
Фотографии не было.
Платон удивился, но ответил: «Добрый вечер, вы кто?»
«Девушка из участка».
«Какая девушка?»
«Стажёр в штатском».
Платон вспомнил.
Он хотел ей ответить, когда пришло сообщение: «Позвоню?»
«Да, конечно».
Зазвонил смартфон, Платон принял вызов.
– Простите, если отвлекаю.
– Всё хорошо, – сказал он и посмотрел на самодельную виселицу, – вы меня не отвлекаете.
– Понятно. Убедило её?
– Что? Кого?
– Ну, ваше доказательство.
– А… Нет, назвала глупым.
– Правда? Хм… Мужчин, способных на поступки – единицы. Мужчин способных на поступки ради любви – ещё меньше. Если женщины и дальше будут так шутить, то мужчины и вовсе перестанут делать пусть глупые, пусть наивные, пусть смешные, но всё же милые поступки.
– Значит, не сильно и нужны они женщинам.
– Не скажите. Поступки нужны. Правда не по заказу, а спонтанные. Так сказать, от сердца. Не угрожающие чьей-то жизни и не нарушающие закон, а поступки благоразумные, бескорыстные, благородные.
– Не знаю, не знаю, – Платон сел на стул и снова посмотрел на верёвку.
– Поверьте. Так и есть. Кстати, только не подумайте ничего плохого. Могу я пригласить вас на ужин?
Платон растерялся. На несколько секунд повисло молчание. Он лихорадочно думал, что ответить.
– Только платить буду я, – нашёлся он.
Девушка рассмеялась. Смех у неё был нежным, убаюкивающим, добрым. Не таким злобным, как у Василисы.