А я кто? Я в себе не один. Меня два или три? Не пойму. Что-то маячит передо мной, вокруг меня, внутри меня. Такое состояние начинает порождать сумасшествинку в сознании и неуправляемость в теле.
«Я так долго не продержусь…» – мелькает в сознании которого-то меня. Щелк. Мы исчезаем. Остаюсь один в себе, но который? Галя кормит малыша. Ага, Галя. Значит в себе я сам, настоящий.
Что искать? Начало Пути
Все мои, вся семья столпилась у стола. А я в стороне. Очень занят. Очень спешу. Меня что-то тянет. А куда? Не знаю. Только надо идти. Три ступеньки ведут к двери. Дверь почему-то выше уровня пола именно на эти три ступеньки. Они темного дерева. Дверь тоже темная, массивная с толстой деревянной ручкой и бронзой, блестевшей на концах.
По ступенькам – к двери. Открываю, оглядываюсь. Вижу всех моих. Как убойно грустно. Словно вижу их ТАК в последний раз. Все заняты своими делами. Подняла голову Галя и все смотрят на меня. «Не уходи… не оставляй нас…» – несмелая, далекая, робкая просьба проявляется в голове и исчезает. Хочется плакать. Но… Надо!
Выхожу. Какой странный коридор. Стены, пол, потолок – все одинаково свежее дерево, покрытое бесцветным лаком. Передо мной дверь. Туда ли мне надо? Открываю и захожу… домой. Я еще школьник или курсант. Здесь шеломянская изба, чистенькая ухоженная. Кругом занавесочки.
В переднем углу стол. За столом моя мама и тетя Галя. Но, мама, тебя же нет. Уже три года, как ты умерла. А она здесь. И они оживленно беседуют между собой. У мамы румянец во всю щеку. Смотрят на меня без удивления. Скорей удивились бы, если б я не пришел, не явился сюда. Но откуда я это знаю. Вот знаю и все тут. Галина говорит:
– Да ты иди. Ты ТАМ нужен. Тебя ТАМ ждут. А мы тебя…
Перекрестили что ли? Больше на меня никакого внимания. Я есть или нет? Ухожу.
Иду в коридоре. Он узкий и, кажется, нет ему конца. Повороты. В стенах лампочки не ярко освещают его. Кругом одно дерево. Иду. Коридор, покачиваясь, словно сам движется мне навстречу. Мелькают желтоватые стены. Уже очень быстро. Впереди огромное матовое стекло.
Коридор заканчивается этим стеклом. Пытаюсь остановиться, но не могу. Вламываюсь в стекло, но его нет. Есть белесая бесконечная муть, и я проваливаюсь в нее.
Эпизод первый
Идем с девушкой. Она красивая, даже очень. Мне отчего-то грустно. Грусть так и охватывает меня всего. Я эту девушку очень люблю. Она, вроде, отвечает мне взаимностью. Мы уже втроем. К нам присоединяется мой друг. Время – средние века. Мы идем к Яне домой. Ее так зовут. Дом Яны напоминает полуразрушенный замок.
Вход в дом через какой-то провал, то ли дверь была, то ли окно. Сам же я живу в замке на горе недалеко отсюда. Обо мне говорили, представляя ей: «Благородный рыцарь, но его преследует какая-то тайна». Тайна, и в самом деле, преследует меня, и от этого мне все время грустно. Не могу ничего вспомнить и понять.
Мне кажется, что Яна от меня очень далека, в провале времени, но это вовсе не мешает мне любить ее. Влезаем в дом. Проходим по каменным лестницам. На мне легкие доспехи, отделанные золотом.
Входим в странную комнату. На полу солома, в углу куча яблок. Балуемся. Валимся на солому. Смеемся и грызем яблоки. Нам хорошо. Целую Яну. Она мне отвечает. Хочу обнять и прижать к сердцу. Она отстраняется:
– Не надо. Я… Мне… Не надо!
Мне горько. В горечи ухожу. За стеной трубит рог. Меня вызывают на поединок. Кто хочет моей крови?
На вороном коне рыцарь. Я тоже на коне, только на белом. Рыцарь могучий и темный – продолжение чьей-то неистовой, злобной ночи. Меч вороненой стали звенит от напряженного ожидания. Выхватываю свой меч. Только сшипел клинок, вырываясь из ножен. Только свистнул рассекаемый воздух. Золотое сияние разрывает сгустившийся мрак. Удар! – Искры. Удар! – Молнии. Удар! – Звон в силе.
… А высоко в небе сплелись в жестокой схватке два кречета. Торжествующий клекот осуществленной битвы. Вокруг них алый туман от кровавых брызг, словно ореол славы. …А под могучим дубом в смертельном поединке терзают друг друга два свирепых зверя. Рычание. Беспощадность в рычании. И нет страха смерти.
…А в глубоком омуте, в безмолвной тиши сцепились в ярости две огромные рыбины. Мечутся, закручивая страшные воронки, в черной воде, вырывая чешую и кожу с крутых боков. Серебряными монетами покрывает вырванная чешуя илистое дно.