Обидно, но боевого настроя мне хватило ненадолго. Он весь сошел на нет, едва я увидела свою припаркованную во дворе «Варвару», за ночь заваленную толстым слоем снега. Конечно, по-хорошему следовало бы ее ставить в гараж, но тогда его тоже придется разгребать. Короче, дилемма. При том, что еще прошлой зимой подобные мелочи мою жизнь не омрачали, по крайней мере до тех пор, пока я не выставила Пронина. Но не держать же при себе мужчину, интерес к которому давно и безвозвратно утрачен, только потому, что он счищает с машины снег. Впрочем, он ведь ее еще и мыл, и масло в двигателе менял, и регулярно замазывал краской свежие сколы и царапины на кузове. А теперь, без Пронина, моя «десятка» не только заросла грязью, но даже и поржавела местами.
Я вздохнула и с мыслями о том, что от Пронина было гораздо больше пользы, чем вреда, взялась за раскопки, отнявшие у меня уйму сил и времени. А тут еще Жанка снова позвонила мне… на сотовый. На этот раз уже с работы. Хриплым голосом доложила обстановку:
— Краснопольский в своем кабинете с каким-то мужиком, уже полчаса…
Я, ни слова не говоря, дала отбой, завела машину и обреченно покатила к Дому радио.
Жанка поджидала меня в коридоре. Сразу затрусила рядом, почему-то прихрамывая на левую ногу, и затарахтела:
— Мужик все еще у Краснопольского, а нам все время звонят какие-то придурки и просят повторить передачу!
— Какую передачу? — Я на ходу разматывала шарф.
— Ну вчерашнюю же…
— Это еще зачем?
— Говорят, были на работе, не видели…
А я-то, дура, думала, что меня уже ничем не удивишь!
— И, знаешь, я подумала, что…
Что именно подумала тогда Жанка, остается для меня загадкой и по сей день, потому что в конце коридора внезапно возникла грудастая Нонна, секретарша Краснопольского, и бросилась нам наперерез.
— Вы, обе, — к шефу, — выдохнула она с выражением священного ужаса на лице.
— Ну все, начинается, — прошептала Жанка, повисла у меня на плече всей своей рыхлой массой и захромала сразу на обе ноги. — Как ты думаешь, он нас сразу уволит?
— А что, ты бы предпочла, чтоб постепенно? — криво усмехнулась я.
Мне сразу бросилось в глаза, что Краснопольский какой-то не такой. Во-первых, бледный, во-вторых, со свежим порезом на подбородке. Похоже, брился второпях, что совершенно не сочетается с его вальяжными привычками барина. Коротко стриженная шевелюра с красивой проседью слегка взлохмачена. И галстук висит чуть-чуть набок. Что касается остального, то тут, как всегда, не придирешься: рубашка свежайшая, пиджак стильный, а из-за стола видна нервно подрагивающая нога в отутюженной брючине и до блеска начищенном ботинке. Вторая — вне поля моего зрения, но, думаю, с ней тоже все в порядке. По крайней мере до сих пор у меня не было ни малейших оснований в этом сомневаться.
— Проходите, садитесь. — Краснопольский бросил в нашу сторону такой короткий взгляд, что я не успела рассмотреть в нем никаких намеков на громы и молнии. Да и атмосфера в кабинете сгустилась не от статического электричества, а от сизого дыма препаршивейших сигарет.
Курил, конечно, не Краснопольский — наш барин употребляет только дорогие, — а невзрачный типчик в кургузом коричневом пиджаке, из рукавов которого торчали манжеты зеленой рубашки, и синих пузырящихся на коленках брюках. Я еще подумала, надо же, какой разительный контраст с нашим несравненным патроном.
— Вот знакомьтесь, — сказал Краснопольский, внимательно разглядывая свои холеные аристократические руки. — Это следователь прокуратуры господин Кошмаров.
— Товарищ, — поправил невзрачный типчик.
— Товарищ Кошмаров, — уточнил Краснопольский и убрал руки со стола.
Мы с Жанкой переглянулись. Я успела прочитать в ее круглых коровьих гляделках немой вопрос: да неужели же на нас дело завели?
— А это, — Краснопольский кивнул в нашу с Жанкой сторону, — ведущая интересующей вас программы Марина Владимировна Соловьева и режиссер Жанна Аркадьевна Хвостова. Вы хотели задать им вопросы? Пожалуйста.
Жанка побагровела и завибрировала от страха, а я уставилась на следователя из прокуратуры с живейшим интересом. Уж очень любопытно было послушать, какую статью можно припаять за выпущенного в прямой эфир придурка. На дворе-то, чай, не тридцать седьмой.
— Э… Марина Владимировна… — откашлялся следователь Кошмаров. — Тут такое дело. Нас очень интересует человек, который в вашей вчерашней программе участвовал. Она у вас, кажется, «Разговор с тенью» называется.