— Марина Владимировна, а я к вам, — произнес свистящим шепотом этот молодой да ранний. — Вам должны были кое-что передать для меня…
— Вам… Вам должны были кое-что передать… — повторил Мажор и странно облизнулся. Губы у него были ярко-красные, как будто накрашенные. — Что-то очень важное…
— Ну, здравствуй, Петя, — вышла вперед Жанка, у которой, если мне не изменяет память, имелся большой зуб на Мажора. За то, что он раскритиковал нас «по центральному каналу».
— Здравствуйте, Жанна Аркадьевна, — поприветствовал ее Мажор.
— Надо же какой вежливый мальчик! — вкрадчиво сказала Жанка с такими вурдалачьими интонациями, что даже мне стало не по себе.
«Вежливый мальчик» заметно помрачнел.
— Ты что же это нас на всю Россию позоришь, сукин ты сын, сопляк?! — с ходу взяла верхнее «до» Жанка. — В знак благодарности, да? За то, что всему тебя научили?!
Мажор дрогнул и обратился в бегство, а я схватила со стола кладбищенскую кассету и понеслась за ним. А вслед мне полетело воинственное Жанкино напутствие Мажору:
— Радуйся, иуда, что у тебя хвост не вырос, а то бы я тебе его живо выщипала!
Мажор улепетывал так прытко, что догнала я его только в вестибюле, а потом еще долго не могла отдышаться.
— На тебе твое «что-то очень важное», — всучила я ему кассету с кладбища. — Мне наплевать, что там, но пусть твои соратники на будущее зарубят себе на носу: я не курьер и не почтальон Печкин. Усек?
— Усек, усек, — радостно закивал Мажор, выхватывая из моих рук кассету и обдавая меня каким-то невыносимо противным и одновременно знакомым запахом. От кого-то еще частенько разит точно таким же парфюмом. А впрочем, наплевать.
— Да, а Жанна Аркадьевна просила передать, что в следующий раз тебе хвост выщипает, — ехидно присовокупила я и величаво удалилась.
А вышеупомянутая Жанна Аркадьевна еще долго бесновалась и никак не могла успокоиться.
— Нет, но каков наглец! — кипятилась она. — И таких в собкоры берут, где у них глаза! Да пусть сначала сопли на губах оботрет!
— Сопли — на носу, — тихо подсказала я, — а на губах — молоко.
После чего досталось и мне:
— И ты тоже хороша. Разговариваешь с этим проходимцем как ни в чем не бывало! Гнать его нужно в три шеи, а не сюсюкать с ним!
Мне было чем ее урезонить:
— Ладно, что кому надо, это ты хорошо знаешь, а отснятое на кладбище небось еще не посмотрела.
— Сейчас посмотрю, — буркнула Жанка, однако же не двинулась с места.
Я уже собралась было повторить свою просьбу в более понятном Жанке приказном тоне, но мои планы смешал телефонный звонок.
На проводе был Краснопольский.
— Э-э-э… Марина Владимировна, я договорился насчет интервью с Кошмаровым… Вы… Э-э-э… Поезжайте к нему завтра с утра. Насчет оператора не беспокойтесь, я уже распорядился, — изрек он и отключился.
— Ну что? — Жанка застыла у меня над душой вопросительным знаком.
— Ты посмотрела или нет? — сорвалась я с цепи.
А эта бездельница в ответ постучала пальцем по циферблату наручных часов:
— Все, тю-тю, мой рабочий день окончен. В другой раз бы задержалась, а сегодня не могу, а то в больнице время посещения закончится.
— Чтоб ты провалилась, — ласково пожелала я Жанке, пока она напяливала свою кацавейку, и тут же последовала ее примеру, с тоской предвкушая безрадостную перспективу раскочегаривания инвалидки «Варвары».
И как в воду глядела, поскольку на эту процедуру у меня ушло около получаса, при том что дорога до дому заняла от силы пятнадцать минут. Нет, пора уже что-то делать с этой развалюхой, невесело решила я, припарковавшись во дворе. Захлопнула дверцу, повесила на плечо сумку и привычно направила свои стопы в сторону родного подъезда, когда за моей спиной кто-то вежливо кашлянул.
Я обернулась и при плохом уличном освещении разглядела Новейшего.
— Добрый вечер, — сказал он и подошел поближе.
— Добрый… — рассеянно кивнула я, соображая, к чему бы это явление народу и что оно собой знаменует. А вдруг как Новейший все-таки решил выставить мне счет за ремонт своего «мерина»?
— А я тут вас жду… — сообщил Новейший и замялся.
— Да? — удивилась я. — А я думала, вы просто мимо проходили…
Новейший засмеялся и выдал третью по счету фразу, поначалу поставившую меня в тупик:
— Хотел вас поужинать пригласить.
— Поужинать? А… А по какому поводу?