- Да у вас денег нет, чтобы нормально отремонтировать! - в сердцах сказал капитан.
- У нас денег как грязи. Что нам в восемьдесят надо? Уже ни есть, ни пить не хочется. В молодости денег хочется, думаешь, счастье от них... - сказала Мария, - А счастья вообще нет!
Деревенские заговорили все разом. Все хотели участвовать в ремонте памятника. Василий Васильевич стоял на своем, мол, сделаю за свой счет. Семен Игнатьевич возразил, что имя и его отца на памятнике написано.
- Так у всех здесь отцы записаны! Чего спорить, всем своим маленьким миром будем ремонтировать. Подождите, Иванович вернется в деревню, а нас нет, поймет, где мы! Он тебе, капитан, душу за нас вынет, - сказала Мария.
- Ты чего плачешь, Аня? - спросил Влад.
- Да слезы сами льются, какие старики необыкновенные, смелые!
***
Капитан был в растерянности, два часа он вел переговоры со стариками, они не расходились и даже решили дежурство установить, чтобы памятник втихаря не снесли. Нервы у капитана в последнее время были на пределе. Он почти год сидел безвылазно в этой глухомани. Сначала строили охотничий дом, усадьбу, потом дорогу в двадцать километров, оставалось работы совсем ничего, закончить ограждение территории. Ему не нравилась такая служба, готов был проситься на Дальний Восток, но жена уезжать из Москвы не хотела. "Надо их как-то уговорить, чтобы уступили, а то противостояние может затянуться. А, если Алексей Иванович придет, то он за стариков горой! Такого бы в министры обороны, он бы эти охотничьи домики по всей России снес! Да и какие это домики! Вон этот внутри прямо средневековый замок! Не наиграются, не наедятся, не наебутся никак!"
Капитан отошел подальше от затихших стариков, решил позвонить своему непосредственному начальнику в Москву. Рассказал все, как есть, спросил, может, оставить этот обелиск, обойти, чем связываться со стариками? В ответ, как и ожидал, услышал мат. А уже потом приказ: "Раз уступишь, потом так и будешь уступать, земля в собственности, обелиску семьдесят лет, бесхозный, пообещай, а как уйдут, быстренько его к чертовой матери. Пусть жалуются, письма нам перешлют".
Капитан вернулся к обелиску.
- Позвонил? Доложил обстановку? Я тебя понимаю: приказ! Сам служил тридцать пять лет. Небось, полковнику звонил? Я сам полковник...- сказал Семен Игнатьевич. - Ты человек подневольный, а твое начальство говно. Может, нам в дальнюю деревню идти, подмоги просить?
- Не надо...
***
Алексей Иванович вернулся в деревню, удивился, что никто его не встречает, потом Женя вышла на крыльцо.
- Где все?
- Сама удивляюсь, я с утра ушла в Черепаново, книги люди просили. Вернулась, никого нет.
- Пойду до памятника схожу, больше им деться некуда, - сказал Алексей Иванович, Медведь бежал впереди.
Еще обелиск не был виден, а голоса своих стариков он узнал.
- Иванович идет! Слава Богу! - сказала Мария. - Он что-нибудь придумает. Иванович, наезжают на нас! Памятник хотят снести! И тайно удумали. Если бы Василий с семьей не ехали в деревню, то и снесли бы.
Василий Васильевич в первый раз увидел Алексея Ивановича. Мария рассказывала, что бывший военный в их деревне поселился, хвалила его. Василий Васильевич собирался приехать, познакомиться, но сын постоянно был занят, поездку откладывали.
- Докладывать вам должны о своих планах! - сказал капитан.
- А мы не уступим! - ответил Алексей Иванович, - Мы стойкие оловянные солдатики! Смотри, нервы старикам сорвешь, пожалеешь. Предупреждаю!
- Ты в каком звании? - спросил Семен Игнатьевич.
- Полковник!
- Я тоже полковник!
- И что два полковника не сможем организовать гражданских на защиту Родины? - улыбнулся Алексей Иванович. - Воспользуемся главным оружием современности - информационным, интернетом.
Алексей Иванович достал телефон, стал в прямом эфире вести репортаж, знал, что никто не любит длинных речей в интернете, надо было уложиться в тридцать секунд:
- Двадцать восемь мужиков из колхоза "Заветы Ильича" не вернулись с войны, погибли. В память о них стоит вот этот обелиск, деревни уже нет, сгинула, памятник оказался в чистом поле, Минобороны купило здесь земли для охоты начальства, построили огромный охотничий дом, огораживают территорию, обелиск собираются снести генералы руками подневольных солдатиков, вон они стоят. Но живы еще пятеро детей, чьи отцы погибли на фронте, им под восемьдесят, они, как вы видите, стоят насмерть, не дают снести. Давайте, выразим солидарность с ними! Пусть генералам кусок в горло не полезет, подавятся они обелиском.
- Молодец, Иванович, сказал все правильно, - заговорили все разом.
- Сказал пятеро детей здесь! Нет, мой тоже написан на памятнике и Семена! - уточнил Василий Васильевич.
- Я разволновался, первый раз в прямой эфир вышел! Теперь будем ждать, капитан, твоего генерала! Через час прилетит, пока они отловят этот эфир, доложат по инстанциям. Перекусить бы, я с утра и не завтракал, а обедать пора, - сказал Алексей Иванович. - Помянуть бы ваших отцов и всех павших. Нечем!
- Как нечем? - спохватилась Настя. - У нас с собой все есть, Влад, сходи до машины, принеси! - А мы пока траву высокую повыдергиваем, между плиток прорастает постоянно.