Капитан онемел от происходящего. Он не знал что делать.
- Капитан, зови солдат! - закричал генерал, пытаясь вырваться из рук стариков.
- Что драться со стариками? Я такого приказать не могу! - сказал капитан. - Люди добрые! Отпустите вы его! А вы, товарищ генерал, отдайте приказ: памятник не трогать. Забор отнести метров на сто. Может, еще и денег выделите на ремонт памятника?
- Молодец капитан, но генералом не станешь! Денег от него на ремонт не возьмем. Нашим отцам памятник, сами все сделаем, решай, генерал! - сказал Василий Васильевич.
- Не советую с нами связываться, мы тебя повалим и на твоем красивом личике фингалов наставим! Мы не каратаевы! Время другое, нас шариковыми зовут! Наслушались от элиты всякого, - сказал Владимир.
- Да отойдите! Капитан, оставьте памятник! - сказал генерал, все время отряхивая свой мундир, будто его и, правда, повалили на землю. Ему было неприятно, что старики так близко к нему подошли, касались его мундира своими руками.
- Замарали мундир? - съязвил Алексей Иванович. - Капитан, генерала до борта сопроводи, тут земля неровная, ковровых дорожек нет.
***
Пошли к деревне. Мария шла и все повторяла:
- Как хорошо, когда народу много! Все собрались! - И тут она стала оседать на землю. Семен Игнатьевич, который шел ближе всех, подхватил ее, Влад подоспел. - Сердце прихватило, ноги не держат, - сказала Мария. - Понервничала, забыла, что мне восемьдесят, показалось, молодость вернулась. Поддержите минуточку, очухаюсь.
- Может, ее на землю положить? - предложила Настя.
- Не надо! Хорошо, что Семен меня поддержал, а то упала бы, поломалась. Отпустит. Испугались? Так мне ж лет много, а я еще козу пасу. А вот что они делают! Как господь на это смотрит!
- Генерала сегодня снимут, - сказала Аня.
- Я думаю, капитана снимут, но когда-нибудь и до генералов дойдет, - подтвердил Алексей Иванович, - правильно, Аня, мыслишь: оптимизм лучше пессимизма.
- Скоро теплых мест на всех не хватит, - сказал Василий Васильевич.
Они шли по деревне, Настя, Василий Васильевич не сразу осознали, как изменилась Лукьяновка, остановились в изумлении.
- Заметили! Ну как? - улыбаясь, спросила Мария.
- Думал брежу, как это возможно! Все новое! Неужели срубы новые ставили? - Василий Васильевич никак не мог поверить, что это его Лукьяновка, такая ухоженная, красивая.
- Нет, срубы и старые хороши оказались, я бревна компрессором шлифанул, заборы старые убрали, крыши новые, наличники, крыльца, - рассказывал Алексей Иванович и чувствовал, как приятно ему говорить об этом.
- А внутри! Ремонт полный произвел, туалеты у нас био называются, так Иванович? И телевизоры плоские, современные, сто программ можем смотреть, но смотрим две. Остальные говно. Все про жизнь трудную богатых и знаменитых, - говорила Мария. Она была счастлива, что родственники увидели и оценили изменения в деревне.
***
- А Женя где? - спросил Василий Васильевич, он забеспокоился, что Жени нигде нет. - Случилось что?
- Нормально! Она с утра книги в ту деревню понесла. Ты же знаешь, как школу закрыли, то часть книг из библиотеки школьной, хотели выбросить, а она взяла их домой. У нее и своих полон дом! А в той деревне теперь школьников восемь, фермеры по всем фронтам работают, - засмеялась Мария.
- Могли бы сами прийти за книгами, раз им нужно, ей семьдесят семь лет, чего ей-то ходить? - недовольно пробурчал Василий Васильевич, но от души отлегло.
- Ей в радость! На ногу она скорая! Если кому книга надобиться, то готова на край света бежать! Не от мира сего, хорошая! - сказала Мария.
- Вот-вот, не от мира сего, - сказала Настя.
- Ревнуешь до сих пор? - засмеялась Мария. - Она его всю жизнь любит! Что ты поделаешь!
- А я? Мы с ним пятьдесят лет прожили, двое детей! Она его любит! Не ожидала от тебя, Мария! - сказала Настя и пошла вперед, обидевшись.
- Настя, ты ему жена, чего обижаешься! Женю жалко. У нее жизнь не сложилась, у нее ничего не было. Он же от тебя налево не бегал к ней. А любить ты ей не запретишь, имеет право, - сказала Мария.
- Обидно! - ответила Настя.
- Она добрая-добрая, ну вот ни на сколечко зла никому не сделала. Не гневи бога! - ответила Мария.
- Святая! - не унималась Настя. - Как приедем, она с крыльца не сходит, все пожирает его глазами. Она худенькая, а я толстая! Вдруг он о ней думает? Я всю жизнь живу с этим!
- И пусть думает! Каждому романтика нужна для поддержки, - сказала Мария.
Василий Васильевич слушал этот разговор молча, но не выдержал:
- Настя, ты дура! Я виноват перед ней, уехал в город, предал ее, она замуж не вышла. Чего ты ее теперь судишь?
- Будешь мне выговаривать! Давай, дети большие, можешь к ней уходить!
- Совсем сдурела!
- Вон уже ждет тебя на крыльце! Иди! - сказала Настя, и Василий Васильевич увидел Женю, которая стояла на крыльце своего дома.
Он пошел к ней.