- Утра?
- Утра! Наверное, рановато для звонка.
- Звони, терпения моего нет, надо покончить с этим! - сказал Василий Васильевич сыну.
Пока Влад говорил по-английски, Василий Васильевич сидел на траве, срывал травинки и грыз их, как бывало в детстве. Закончив разговор, Влад посмотрел на отца.
- Говори, чего смотришь?
- Он в доме престарелых умер, семьдесят тысяч долларов тебе оставил. Сказал, что можно не приезжать в США, через инюрколлегию оформить наследство. Я не все понял, быстро говорит, но дал телефон дома престарелых...
- Звони! - пока сын разговаривал по телефону, Василий Васильевич мечтал об одном, чтобы закончилась вся эта, неожиданно свалившаяся на него история, перед глазами стоял образ матери.
- Я сказал, что из России, хочу побольше узнать о Василии Ивановиче Петрове, который умер у них в декабре прошлого года в девяносто четыре года. Мужик сказал, что позовет женщину, которая за ним ухаживала. Та поинтересовалась, кто я, ответил: сын. Три года он прожил в их доме в Джексонвиле, сам из Эмералд Айленд, городок на берегу океана. Сказала, что океан он любил. Жена его умерла десять лет назад, детей не было, когда сил не стало, то к ним в дом определился. Я спросил, кем жена была, она знала только, что познакомились они во время Второй мировой войны, он был ранен в ногу, а она медсестра. Она спросила у меня, правда ли я его сын из России? И потом стала еще быстрее говорить, ругаться. Я понял: отец не нужен был, а наследство нужно! И про русских добавила, что-то нехорошее...
- Сволочи! Не знают они нас, а судят. Наследство мне его сраное нужно! Привыкли нас судить! Они люди, а мы русские. Понял я, ранен был, попал, видимо, в американский госпиталь, медсестричка молоденькая, влюбился и загорелась в жопе свечка - Америка! Зачем в Лукьяновку возвращаться! Понял я, в общих чертах! Океан он любил! А маму, меня!
- Не рви себе душу, нет его, как там было, не узнаем никогда.
- Водка есть в богажнике?
- Есть!
- Есть, давай помянем отца моего, но для меня он пропал без вести, действительно пропал, весточки не подал! Дезертир!
- Какой он дезертир? 25 апреля сорок пятого война, считай, закончилась. Не дезертировал он с войны, - сказал Влад.
- Ты так считаешь, а я иначе. Наливай! Себе чуток, сегодня назад, домой поедем. Хочу домой! Обещай, как приедем, посидишь со мной, напьемся! Никому ничего не говори, матери тоже.
После того, как Василий Васильевич выпил, немного отлегло от души.
- Звони в Америку душеприказчику, скажи: отказываюсь я от наследства, этой суке в дом престарелых тоже звони, скажи, не знает она русских, не нужны мне его деньги. Фифа!
- Семьдесят тысяч долларов, это пять миллионов рублей, внучка твоя Вероника без квартиры,- сказал Влад.
Василий Васильевич знал, что сын относился к деньгам спокойно, поэтому удивился:
- И что эти пять миллионов! Мать родную за них продать! Он предатель, как ни крути, бросил нас! А Вероника ипотеку берет.
- Я просто сказал. Позвоню! Но сначала этой фифе.
Влад разговаривал по-английски, а Василий Васильевич по-русски: "Пошли к черту со своим наследством, себе возьмите на благо Америки".
- Ес, ес, - повторял Влад. - Гудбай, Мэри!
- Что ты ей все ес, ес? А её Мэри зовут? - спросил Василий Васильевич, когда сын закончил разговор.
- Я ей сказал, что отказываемся от семидесяти тысяч долларов, она стала спрашивать, почему. Ответил, что денег у нас навалом! Она спросила, кому достанется, а я ей, мол, себе забери... Мэри, это я так сказал, для точки в разговоре!
Позвонил Влад и душеприказчику, разговор был кратким, отказался от наследства и все.
- Легче стало! - сказал Василий Васильевич. - Когда письмо читал, думал, сердце остановится. Бог помог пережить этот ужас! Как я счастлив, что вы у меня есть! Какой океан! Господи, мне наша речка нравится. Но обелиск надо ремонтировать.
- С Алексеем Ивановичем на раз-два сделаем! - ответил Влад.
- Не знал я отца. Мальчишкой сильно горевал из-за этого, но гордился им. Бог маму от него отведет там, не узнает она правды. Нельзя ей такое пережить. Лучше бы правду сообщил, она бы хоть знала, что живой...
Доехали до деревни. Влад остановил машину у дома Марии. Старики все были на улице.
- Коня купили? - спросил Василий Васильевич.
- Да! - гордо ответил Петр. - Жить собираемся, землю пахать.
- Ты же сказал, не дашь буланого в плуг, - сказала Мария.
- Я еще точно не решил, как он захочет.
- Хорошо у вас! Алексей Иванович, мы с Владом через неделю приедем, будем обелиск ремонтировать, фамилии отцов плохо видны.
- А письмо получил? От кого оно? - спросила Настя.
Влад посмотрел матери в глаза и ответил:
- Да ошибка вышла, не отцу письмо, но хорошо, что приехали, памятник отстояли.