в низменном животном экстазе надвигается на пассивную массу людей по пути, залитому кровью, и подминает ее под себя. Над толпой, словно из сатанинской табакерки, вылетает на пружине дьявольский скрипач. Он правит этот кровавый бал, его зловещему смычку подчиняется стадо обезумевших разруши-телей и убийц. За страшной фигурой скипача встает реальная фигура Л. Кагановича — инициатора этого вандализма".
Я процитировал статью Н. Останковой "Картины, не оставляющие равнодушными".34 Речь идет еще об одной картине Игоря Бородина. В журнале "Молодая гвардия" она не воспроизведена, но зато наглядно описана. Название этой картины: "Глумление".
"От первого дня до закрытия выставки, — сообщает журналистка, — около нее не стихали острые споры, столь нехарактерные для наших выставочных залов с их усыпляющей атмосферой. Многие пришли, чтобы увидеть только эту картину. Не было мнений обтекаемо неопределенных, только полярные. Одни — восторженные и благодарные — потрясенных до глубины души зрителей; другие готовы были уничтожить картину, не вдаваясь в художественный анализ".36
Тут уж действительно не до художеств, когда организованная, напряженно активная толпа надвигается по пути, залитому кровью...
Сколько бы ни отмежевывались Куняев и его сотоварищи от тех своих единомышленников, которые выражаются слишком прямолинейно, они все заодно. Они истосковались по крови, эти самозванные патриоты, да не по еврейской только — по русской крови!
В Институте Кеннана они не раз предупреждали, что перестройка может кончиться граждан-ской войной. Они ее и готовят.
Деланно возмущаясь тем, что их обвиняют в антисемитизме, они настойчиво и совершенно сознательно добиваются репутации антисемитов. Но и ненавистниками евреев они лишь прики-дываются. На самом деле они ненавидят всех, и больше всего свой собственный народ, который не приемлет их "духовности" и потому, по их мнению, ведет "почти животное существование".
298
Известный американский публицист Чарлз Кротхаммер, присутствовавший на семинаре, написал:
"Крах советской системы не обязательно должен вызвать возврат к сталинизму. Реваншистская Россия, одержимая ксенофобией, может быть столь же опасной. Уязвленная великая держава, занявшая место империи после долгой проигранной войны и переживавшая экономический и социальный хаос: такой полстолетия назад была Веймарская Германия, и это было преддверие катастрофы.
История не должна повториться. Но она может повториться. Семьдесят лет назад Линкольн Стеффенс ездил в ленинскую Россию и, вернувшись, сказал, что видел будущее. Выслушать этих русских националис-тов значит тоже заглянуть в будущее. Это самое дремучее прошлое России, но в один прекрасный день оно может оказаться настоящим".36
Вот истинное предостережение, какое сейчас необходимо России. Великая страна всегда умела справляться со своими врагами. Куда опаснее для нее "спасители отечества", набивающиеся ей в друзья и вещающие от ее имени. Избавиться от заклятых друзей гораздо труднее.
Удастся ли это России?
1990
Вашингтон
299
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
ФАШИЗМ НЕ ПРОШЕЛ !
Книга была закончена около года назад, в сентябре 1990-го, и первым моим побуждением было — как можно скорее отдать ее в печать. Промедление могло привести к тому, что что-то еще случится с моими героями, потребуются новые коррективы, и работа опять затянется. Однако, вопреки этим соображениям, какое-то внутреннее чувство требовало подождать. Было такое ощущение, что в самой жизни должны произойти события, которые поставят в книге последнюю точку.
И вот громом среди ясного неба прогремели три дня, которые потрясли мир. Я имею ввиду военный путч 19-21 августа 1991 года и его позорный провал.
Хотя за спиной путчистов стояла компартия, введение чрезвычайного положения не обосно-вывалось ни классовыми интересами пролетариата, ни идеалами коммунизма. Заговорщикам было ясно, что на эту наживку уже никого не возьмешь. Зато в их "Обращении к советскому народу" семь раз употреблено слово "Отечество" (с большой буквы), три раза — "великая Родина" (тоже с большой буквы). "Патриотические чувства", "гордость и честь советского человека"1 — вот то, ради чего, по мнению хунты, раскрепостившиеся за годы гласности люди должны были согласить-ся, чтобы на них снова надели намордники тоталитарного самовластья.
Прежде чем двинуть танки против собственного народа, хунта обстреляла его псевдопатрио-тической демагогией. Тот самый "патриотизм", смысл которого вскрыт в этой книге, стал главной идеологической опорой путчистов. Переворот носил очевидный нацистский характер.