Выбрать главу

21

ведь им приходилось не только выслушивать показания свидетелей, но и следить за спором ученых экспертов, обсуждавших сложнейшие вопросы медицины, психиатрии, теологии, толкова-ния исторических и религиозных текстов. Даже образованным людям разобраться во всем этом было бы непросто, тем более — безграмотным мужикам.

В этой же статье Короленко давал понять, что образовательный ценз был не единственным критерием мошеннического подбора присяжных. Власти позаботились и о том, чтобы среди них были люди, заранее предубежденные против евреев.

Впоследствии Короленко получил достоверные сведения, что из двенадцати присяжных пятеро были членами Союза русского народа, а позже, после февраля 1917 года, когда были открыты секретные архивы, стало известно и то, чего писатель предвидеть не мог. Департаментом полиции была установлена слежка за присяжными. Во время процесса их обслуживал переодетый жандарм, который доносил о каждом их слове.16

А когда, несмотря на все махинации, Мендель Бейлис был оправдан, бессильная злоба тех, кто затеял позорный процесс, обрушилась на... Владимира Короленко. Писатель, которого называли совестью России, был привлечен к суду по обвинению, если выражаться современным языком, "в клевете на общественный и государственный строй", то есть за то же самое, за что в России до последнего времени судили ее лучших людей, ее совесть.

Судебное преследование долго тяготело над престарелым писателем. Его таскали на допро-сы, но в то же время отказывали в вызове свидетелей и предоставлении документов в подтвержде-ние того, что в его статье не было никакой клеветы. Слушание несколько раз откладывалось, власти боялись снова публично ворошить это дело. Тем не менее, над Владимиром Галактионови-чем висела угроза заточения в крепость, от чего его избавила только Февральская революция.

22

Бразуль-Брушковский и Вера Чеберяк

Мать Андрюши Ющинского, Александра Приходько, сбилась с ног в поисках исчезнувшего мальчика. В конце концов она вместе со своим мужем (отчимом Андрюши) обратилась в редак-цию газеты "Киевская мысль" с просьбой напечатать объявление об его исчезновении.

Принимая объявление, сотрудник редакции Барщевский обратил внимание на то, что мать не плакала, не ломала руки — словом, не выказывала серьезного беспокойства, о чем он рассказал своему товарищу по редакции С. И. Бразуль-Брушковскому, который вел в газете судебную хронику.

Когда был найден зверски изуродованный труп Андрюши и началась "ритуальная" агита-ция, Бразуль все свое внимание сосредоточил на этом убийстве. Он понимал, что расследование будет сопровождаться большими сенсациями.

Со следователем по особо важным делам Фененко, которому поручили вести следствие, Бразуль был знаком, часто с ним встречался, и это позволило ему быть в курсе всех новостей. Однако известие об аресте Менделя Бейлиса прозвучало для него громом среди ясного неба.

Примчавшись к Фененко, Бразуль потребовал объяснений, и тот не скрыл от журналиста, что сам был противником ареста Бейлиса, так как против него не было никаких улик. Вопреки требованиям прокурора судебной палаты Чаплинского, Фененко наотрез отказывался подписать ордер на арест невинного человека. Тогда Чаплинский прибег к обходному маневру: Бейлиса арестовало охранное отделение, хотя оно занималось политическими преступлениями, а не уголовными.

Фененко дал понять, что фактически отстранен от расследования. И посоветовал Бразулю: если тот хочет докопаться до правды, то пусть обратит внимание на свидетельницу Веру Чеберяк. Фененко уже не раз ее допрашивал и видел, что она многое знает, но предпочитает отмалчиваться.

На Лукьяновке, где ютилась обездоленная беднота, Вера Чеберяк слыла почти аристократ-кой. Муж ее, мелкий служащий Почтово-телеграфного ведомства, даже был дворянином, у них

23

было трое детей. Вера получила некоторое образование, у неё были вполне приличные манеры, она играла на фортепьяно, умела поддерживать разговор.

Недолго, однако, надо было приглядываться к этой женщине, чтобы понять, сколь мало внешняя благопристойность гармонирует с образом её жизни.

Муж Веры, тихий слабовольный и недалекий человек, круглыми сутками дежурил на телеграфе, а в это время в его доме устраивала оргии весёлая компания. Впрочем, когда Василий Чеберяк бывал дома, его не стеснялись. Быстро подпаивали (иногда подсыпая снотворное) и укладывали спать. Впоследствии, когда, в связи с подозрением на убийство Ющинского, в доме Веры Чеберяк был сделан обыск и взяты на анализ соскобы с обоев, то следов крови на них найти не удалось (эти следы были тщательно выскоблены), зато было обнаружено, что обои пропитаны... спермой. Основным занятием Веры Чеберяк была продажа краденного, которое поставляли воры. Выручку они вместе пропивали.