Выбрать главу

Когда Бразуль завёл разговор о деле Ющинского, Вера Чеберяк сказала, что никак к нему не причастна. Она жаловалась, что её только напрасно таскают на допросы. В то же время она давала понять, что кое-что знает об убийстве, и это заставляло Бразуля приходить к ней снова и снова. После множества ухищрений Бразуль сумел расположить к себе Веру — так, во всяком случае, ему казалось. А однажды, придя к Чеберяк, он застал ее в ссадинах, кровоподтеках и бинтах. Сквозь стоны и слезы Вера поведала, что накануне вечером на нее напали два человека и избили до полусмерти. Это были братья-французы Мифле, жившие по соседству. Избивали они ее молча, лиц в темноте не было видно, но убегали они потом взявшись за руки, словно зрячий утаскивал за собой слепого. Это позволило Вере их опознать. Со слепым Полем Мифле Веру связывал долгий и мучительный для обоих роман. Два года назад, приревновав Веру, он точно так же ее избил, а она в отместку плеснула ему в лицо концентрированным раствором серной кислоты. Её за это судили, но сам Мифле просил ее оправдать. Между ними вновь воцарились мир да любовь, но ненадолго.

24

Мифле не мог простить, что Вера сделала его калекой, и всячески преследовал ее. Теперь ее терпению пришёл конец, и она больше не будет его покрывать.

— Знайте же, — сказала Вера, — что Андрюшу Ющинского убили его мать Александра Приходько и отчим Лука Приходько, а помогал им Поль Мифле!

Услышав эту потрясающую новость, Бразуль вспомнил о том, что говорил ему Барщевский: о странном поведении Александры Приходько ещё при первом её обращении в газету. Да и вся история в изложении Веры выглядела очень правдоподобно. Мальчик, по её словам, был нелюбим в семье. Отчим и мать часто его избивали, кроме того Лука Приходько попрекал жену внебрачным сыном. К тому же отец мальчика, уехавший на Дальний Восток во время русско-японской войны и пропавший без вести, оставил сыну небольшое наследство, завладеть которым очень хотели Приходько. Всё это Вера, по её словам, знала давно, но скрывала потому, что в деле замешан её любовник. Теперь же, окончательно поссорившись с Полем, она больше не желает молчать.

Полагая, что язык у Веры развязялся под настроением минуты и завтра она может от всего отказаться, Бразуль потребовал, чтобы она тут же пошла с ним к судебному следователю и официально повторила все то, что рассказала ему. От этого, однако, она уклонилась — под тем предлогом, что ей надо предварительно посоветоваться с одним человеком, который сидит в тюрьме, да не в Киеве, а в Харькове.

Не зная, что обо всём этом думать, Бразуль обратился к адвокату А. Д. Марголину, своему другу, уже зарегистрированному официальному защитнику Бейлиса. Изложив ему всё, что услушал от Веры Чеберяк, Бразиль просил его встретиться с нею, выслушать её показания и высказать своё мнение: можно ли ей верить, или нет?

Марголин отказался. Он был хорошо известен в Киеве как видный адвокат и общественный деятель, и опасался, что, познакомившись с ним, Вера Чеберяк потом будет досаждать ему различными просьбами, а то и шантажировать. Однако Бразуль настаивал, да и сам Марголин понимал, сколь существенны для

25

его подзащитного показания Веры Чеберяк и как важно их зафиксировать, чтобы она не могла от них отречься. В результате был выработан такой план.

Марголин по своим делам собирался в Харьков, а Вера Чеберяк уверяла, что ей надо посоветоваться с кем-то из друзей, сидевших в харьковской тюрьме. Было решено, что Бразуль привезёт Веру Чеберяк в Харьков, приведёт её в гостиницу к Марголину, и она повторит при нём свой рассказ; причём Марголин не назовёт ей своего имени.

Эта поездка имела целый ряд важных последствий. Одно из них состояло в том, что на суде Марголин выступал не в качестве защитника, а как свидетель.

Выслушав Чеберяк, Марголин сказал Бразулю, что ни одному слову этой женщины верить нельзя. Тем не менее, совет его был парадоксален: Бразуль должен изложить на бумаге всё, что говорит Вера, и направить официальное заявление в прокуратуру; а чтобы власти не могли замолчать это заявление, его следует опубликовать в газете. Необходимость этих действий Марголин объяснял тем, что официальное следствие по делу Бейлиса заканчивается, вот-вот будет составлено обвинительное заключение, и дело о ритуальном убийстве перейдёт в суд. Даже если показания Веры Чеберяк позднее не подтвердятся, они могут заставить власти продолжить расследование и тем самым позволят выиграть время.17