Вопрос из технического вырастал в высоко политический! Разумно было заставить солдат платить хотя бы половину проездной платы – пятак. Но Исполнительный Комитет не мог опубликовать такого заявления, не теряя революционного лица! Масса вырвалась из рабства, завоевала свободу – и хотела пользоваться ею! Обращаться с гарнизоном надо до крайности деликатно.
И решили оставить солдатский проезд безплатным.
А ещё просила городская управа – призвать население возвратить трамвайные ручки и другие детали. В острый момент уличных волнений это была дерзкая находка, это был ключ Революции – отбирать у вагоновожатых трамвайные ручки.
А сейчас эти же ручки становились ключом к возврату в мирное положение.
Из протокола 3 марта:
ПОСТАНОВЛЕНО:
1) …арестовать династию Романовых…
2) По отношению к Михаилу произвести фактический арест, но формально объявить его лишь подвергнутым фактическому надзору революционной армии.
3) По отношению к Николаю Николаевичу, ввиду опасности арестовать его на Кавказе, предварительно вызвать его в Петроград и установить в пути строгое над ним наблюдение.
Арест женщин из дома Романовых производить постепенно…
386
Герб государства Российского.
Оркестр играет воинский марш «Гренадер» – какой украшенный! сколько венков, сколько лавров!
Ближе —
Сколько острого во все стороны! Острые перья на сильных орлиных крылах.
Ещё приближаясь —
Верхние перья от силы и напряжения даже загнуты как когти. И две сращённых орлиных головы, с острой чешуёю грив.
Ещё крупней —
И языки, высунутые как жала.
И крючковатые клювы.
Это рисовалось в тёмной древности, напугать соседей насмерть. Это – царственные византийские орлы, и через свирепые глаза их, по одному на каждом, нам не проникнуть в их невиданные замыслы.
Две головы – две половины Великой Римской империи.
Марш «Гренадер»! Какой он праздничный, какой красовитый, гирляндный. Звуки любуются сами собою.
А с тех пор – меняли, меняли этот герб, то опускали крылья, то поднимали и вытягивали, то собирали хвост, то растопыривали. Сколько занимались этими орлами от Петра! – лепили их на знамёна всех частей, в навершья знамённых древков, на поясные бляхи, на каждую шинельную пуговицу.
А бывают марши – ноги еле касаются земли. Вот – Парижский
марш 1815 года, марш всемирных и безкорыстных победителей: ах, ничего этого нам не надо, посмотрим и уйдём.
На чёрно-зелёное тело орла, на распластанные крылья набросаны, посветлей, восемь гербов царств, а спаянный центр покрыт большим щитом
Георгия Победоносца, поражающего змея с белого коня.
А с двух венчанных орлиных голов – две малых короны несут – ничем, лёгкой лентой, – несут над собой одну большую корону, объединяющую.
Она реет над гербом – ни на чём, на ленте.
Полки, полки, полки проходят где-то там внизу, под этим гербом, висящим в небе.
Отдаляясь —
Опять – весь герб целиком. И теперь мы видим его внутренние скрепы. Через шеи и спаянное двойное тело усилия переданы на лапы, вся сила в этих лапах,
и держит одна лапа скипетр, другая лапа – державу, —
для той, верхней, короны.
Не являет нам природа такого. Но это – крепко сочленено.
А в каждом марше есть и своя печаль.
Кому как. Не залюбуешься – а страшно.
А крепко. Это может держаться, держаться…
Но – вошёл в кадр молот на ручке, от рук невидимых,
навис сверху сбоку —
Удар!
Удар! – и —
и – нет короны! И – нет одной головы!
Римская ли, Византийская, Российская —
Удар!
под молоток!
под молоток!
И – нет державы, отбита!
Удар!
Удар! И – нет второй головы с крылом, отбиты по изломанной линии!
И осталось – спаянное тело, прикрытое Георгиевым щитом, да в одинокой лапе одинокий скипетр,
протянутый теперь неизвестно кому.
Ещё это держится неизвестно на чём —
но ещё одним ударом разбивается вбрызг!
= И мы смотрим, как летят осколки
мимо молотобойца, ставшего на лесенке, —