Почти никто не знал роковой тайны, качания исторических весов, – и внешне Тифлис ликовал. Со вчерашнего вечера извергали газеты потоки революционных новостей. Ошалело радостный городской голова Хатисов вкатывался на приём – и был принят ласково. Отсюда нёсся разослать по всем городам, что на Кавказе нет коллизий между властью и населением. И – на экстренное заседание городской думы, доложить о приёме у Наместника. Что Верховный Главнокомандующий заявил: всякий, кто, состоя на государственной службе, осмелится не признавать распоряжений нового правительства, – будет немедленно смещён. Населению предоставлена полная свобода собраний! И распорядился освободить из бакинской тюрьмы политических заключённых.
И восточные улицы Тифлиса, и особенно Эриванская площадь, и у Куры, весь котловинный город под широкой заслоняющей горой Давида с белой церковкой на склоне и стрелой фуникулёра на вершину – был залит ликованием, и всюду красное. В железнодорожном посёлке «Нахаловка» происходил радостный митинг.
Они не знали, какая шла раздирающая борьба в сокрытии!
Августейший Верховный всей душой был заодно с этим народным ликованием и с новой властью. И выходил на обширный балкон дворца. И слал телеграмму князю Львову, так доброжелательному всегда раньше. Что просит его сиятельство с этой минуты держать великого князя в курсе положения дел в Империи, ибо только так Верховный Главнокомандующий может исполнить свой долг по руководству армиями.
Но качался Манифест, качался трон – мог качнуться и Верховный. А здесь, в Тифлисе, пост верный и достойный.
И – помоги телеграф, обгоняющий наши желания! – послать князю Львову ещё одну телеграмму, шифрованную и весьма секретную:
…С удовольствием могу засвидетельствовать, что народности Кавказского края относятся ко мне с доверием. Назначение нового Наместника сейчас было бы крайне опасно. Я признавал бы крайне желательным для общего дела – сохранить за мной звание Наместника. А на время войны пока – мог бы оставить тут заместителя…
А между тем от Алексеева притекла среди дня запутанная и опасная телеграмма. Он как будто цель имел объяснить Главнокомандующим задержку Манифеста, а на самом деле выдвигал план, как противостоять Государственной Думе и её Председателю, и, быть может, даже новому правительству? Таинственное совещание Главнокомандующих наподобие заговора?
О нет! Видит Бог, отношения Николая Николаевича к новой власти ничем не омрачены, и он хочет сохранить их в чистоте. Никакого заговора он не допустит, это претит его рыцарской натуре!
И ответил Алексееву с холоднейшей настойчивостью. Что выражать мнение Армии доверено единолично Верховному, – хотя конечно он и будет осведомляться о мнении Главнокомандующих. А священный наш долг – выполнить долг в бою с врагом. Выехать в Ставку великий князь сможет лишь через несколько дней, а пока будет давать отсюда соответственные указания.
Хотя Николай Николаевич готов был крыльями сорваться и тотчас же лететь через Кавказский хребет в Могилёв, – но и кавказское наместничество не иголка, не бросишь так легко, да ещё при безмерной любви населения к тебе. А кружной железнодорожный путь ещё более растягивал время переезда.
Но очень безпокоит передача трона Михаилу. Это неминуемо вызовет резню. А при этом не указан следующий наследник: кто же будет после Михаила? Об этом важно знать мнение председателя Совета министров – он там у самого кипенья событий.
И снова слал генерал-адъютант Николай князю Львову уже третью телеграмму – шифрованную и весьма секретную.
…Мне необходимо срочно знать ваше мнение по вопросу о Манифесте. Лично я опасаюсь, что отречение в пользу великого князя Михаила Александровича – усилит смуту в умах народа, ещё при неясной редакции: кто же наследник престола? Вместе с тем мною получены сведения о готовящемся соглашении с Советом рабочих депутатов, о созыве Учредительного Собрания. Как Верховный Главнокомандующий, отвечающий за успех наших армий, должен категорически высказать, что это было бы великой ошибкой, грозящей гибелью России. Ни минуты не сомневаюсь, что Временное правительство объединяет вокруг себя всех патриотически мыслящих русских людей. Для общего успокоения умов необходима будет торжественная присяга императора конституционному образу правления…
И с какой охотой, с какой свободой и сознательностью такую присягу тотчас бы дал Николай III!
Предатели народного счастья… Многолетние воры земли русской… Все эти совы чёрного монархического бора… Тугоухая старая власть…