– Да откуда тебе это известно? – недоверчиво пробасил в ответ бокал для красного. – Обычно, когда Она приходит, пьют красное вино. Она его любит больше всего!
– Я просто наблюдательнее вас, – интеллигентно парировал бокал для шампанского, упрямо обращаясь на вы к соседу по полке, хотя возраст их был примерно одинаковым, да и знакомы они были уже сто лет. – Вот вы даже не заметили, что вчера вечером Он принёс из магазина шампанское.
– Ну и что с того? Вон, бутылок у него в баре штук пять, разных. Это ещё ничего не значит. Когда придёт Она, опять достанут красное, – и бокал для красного вина самодовольно выпятил круглое прозрачное пузо.
– Вот, и опять вы не внимательны! Чем, интересно, вы были так заняты вчера вечером, что даже не заметили, как Он поставил бутылку шампанского в холодильник?
– Не может быть… А ты уверен, что не ошибся, приятель?
– Абсолютно! – бокал для шампанского гордо выпрямил стройную спину и слегка переместился вперёд. – Это может значить только одно: сегодня вечером Он, наконец, скажет ей это. Он достанет шампанское, откроет бутылку и… О, как я счастлив!
– Ну, что ж! Может, ты и прав, приятель, – хмуро проворчал бокал для красного. – А если Она не захочет шампанского? Тогда Он достанет из бара бутылку красного и…
– Чушь! – возмущённо вскричал бокал для шампанского и подался вперёд всем своим резным корпусом. – Этого никак не может случиться. Кто же, по-вашему, пьёт красное в такую торжественную минуту?
– Да что ты так распалился? Остынь! Слышишь, дверь хлопнула? Сейчас мы всё увидим.
От любопытства оба бокала так сильно выдвинулись, что уткнулись носами в стекло дверцы. В кухню вошёл молодой мужчина и неожиданно резким движением распахнул буфет. Оба бокала, не удержавшись на тонких ножках, потеряли равновесие и со страшным звоном рухнули на каменный пол. Грустно взглянув на осколки, молодой человек тяжело вздохнул, протянул руку и извлёк из глубины буфета рюмку для водки.
Ещё один шанс
(почти волшебная история)
Их было только трое в вагоне метро в этот поздний час. Молоденькая девушка с распухшими от слёз глазами тёрла платком покрасневший носик и тяжело вздыхала. Напротив сидел немолодой мужчина с усталым взглядом и седыми висками, в дорогом пальто и небрежно наброшенном шарфе. А немного в стороне расположилась молодая женщина с огромным чемоданом, глаза её были тревожными, губы дрожали…
Заплаканную девушку звали Аллочкой. Весь день она прорыдала. Рыдала, когда сидела в больнице, ожидая исхода операции. Рыдала, когда врач сообщил ей, что мать в коме и прогнозы неважные. Рыдала, когда брела по затихшему ночному городу к метро. Она не хотела, чтоб так вышло! Она просто стремилась к самостоятельности, к независимости. Ей уже восемнадцать и она сама может решать, с кем ей общаться и куда ходить. А мама, мама вечно хотела быть в курсе всего. Как это раздражало Аллочку! Как бесило!
– Ну хватит, мам! Живи уже своей жизнью и дай жить другим! – часто срывалась она на мать. Вот и вчера Аллочка не выдержала и, хлопнув дверью, отправилась ночевать к подруге. А наутро узнала, что мать в больнице – сердечный приступ, реанимация, сложная операция и кома… Страшнее всего были последние слова, что она бросила маме в лицо, уходя из дома:"Я тебя ненавижу!" Как теперь сказать ей, что не может себя простить, что любит её больше всего на свете?!..
Женщина с чемоданом, её звали Оксана, нервно теребила ручку сумки:"Боже мой, что я натворила!" Она только что ушла от любимого человека. Собрала вещи и уехала в ночь, в свою старую хрущёвку на другом конце города. Нет, они не ругались. С ним вообще поругаться невозможно. Но она приняла такое решение, потому что сегодня узнала, что ждёт ребёнка. И не могла об этом сказать.
"Вы с ним, как с разных планет!" – говорили её подруги и были абсолютно правы. Она ему не пара. Что может быть общего у медсестры из простой рабочей семьи и успешного предпринимателя, сына дипломатов? Она смущалась его состоятельных друзей, не знала, о чём говорить с их элегантными жёнами, что надеть на важную вечеринку и как себя вести, чтобы не выглядеть нелепой. Ей казалось, что все её осуждают, шушукаясь за спиной. Это было невыносимо! Она любила его и, возможно, это был её последний шанс стать счастливой. Но лучше она уйдёт сама, чем будет его вечно позорить…
Николай Петрович смотрел на попутчиц усталым невидящим взглядом. Тяжёлые мысли мучили и его. Он был хирургом. Прекрасным хирургом, успешным и хорошо оплачиваемым хирургом в частной клинике. Но сегодня он решил им больше не быть. После того как на операционном столе потерял пациента. А всему виной его глаза – в последнее время они стали ужасно слезиться от напряжения, особенно во время операций. Это отвлекало и раздражало Николая Петровича. Но он боялся признаться даже самому себе, что устал, выгорел, постарел. Сегодняшняя операция поставила точку – он написал заявление об уходе. Потом, бросив машину у клиники, долго слонялся по промозглому городу, пока совсем не замёрз. Но возвращаться домой не хотелось. Как он объяснит всё жене и дочери? Как скажет, что теперь им придётся жить на зарплату простого врача в поликлинике? А о новой машине и дорогой шубе лучше забыть…