Наконец, двери лифта открылись. Димка рванул вперёд, но вдруг заметил незнакомого пожилого мужчину и замер в нерешительности.
– Ну, парень, чего ждёшь? – добродушно сказал мужчина. – Заходи уже, а то дверь закроется.
И Димка шагнул в кабину. Там он вжался в стену и стал внимательно изучать пол. Ничего интересного на полу, конечно, не было. Просто Димка опасался ездить в лифте с незнакомыми дядьками. На всякий случай он нащупал в кармане куртки мобильник, но доставать не стал. Вдруг отнимет? Что он так смотрит?
Дядька, действительно, с интересом рассматривал Димку. И как будто ухмылялся в седоватые усы. В руках он держал надутый потёртый портфель. Димке вспомнилось редкое слово "саквояж". Что оно означало, Димка точно не знал. Но этому портфелю очень подходило. Интересно, что там?
И вдруг где-то в районе пятого этажа лифт неожиданно вздрогнул и остановился. Наступила звенящая тишина. Димка растерянно уставился на дядьку, а тот – на Димку.
– Неужели, застряли? – с удивлением произнёс мужчина и стал нажимать кнопки, пока динамик не заскрипел женским голосом:
– Диспетчерская слушает.
– Мы застряли! – хором выпалили оба. И невольно улыбнулись. В динамике что-то зашуршало и тот же противный голос безразлично произнёс:
– Бригада на участке. Ждите.
– Так сколько же нам ждать? – спросил мужчина, но динамик уже умолк.
Димку этот вопрос тоже очень волновал. Теперь футбол точно накрылся! Зато Димка с удивлением обнаружил, что страха перед незнакомцем у него больше нет. Голос у дядьки был добрым, да и вёл он себя совсем не подозрительно.
– Ну что ж, – со вздохом произнёс мужчина, – делать нечего, будем ждать.
Он протянул Димке руку:
– Давай знакомиться? Василий Палыч.
– Дима, – мальчик пожал его руку – большую, горячую и крепкую. Василий Палыч поставил на пол свой чемоданчик, присел на него и вздохнул.
– Вот знаешь, Дима, – сказал он задумчиво, – я иногда думаю, что наша жизнь, в сущности, как этот лифт.
Димка терпеливо ждал объяснения. Что общего у жизни с лифтом, он совсем не знал.
– Ну, сам посуди, – продолжал Василий Палыч, глядя куда-то мимо Димки, – вот ты сел в лифт и едешь. Вверх ли, вниз – у всех по-разному. И вроде знаешь, куда тебе надо. Люди входят и выходят, спешат куда-то. Все поначалу спешат…
"А всё-таки странный он, – подумалось Димке. – Наверное, писатель какой-нибудь." Димка тоже спешил. Он вынул телефон и взглянул на время – прошло уже целых пятнадцать минут!
– А бывает и так, – задумчиво рассуждал Василий Палыч, – тебе кажется, будто ты едешь, движешься, годы мелькают, как этажи, а потом вдруг глядь – а ты застрял. И этаж не твой. Висишь себе в неопределённости…
"Ага, и на футбол опаздываешь!" – подумал Димка и снова взглянул на часы. Тут Василий Палыч очнулся от своих мыслей и, прищурившись, внимательно посмотрел на мальчика.
– Вот ты, Дима, куда торопишься? Небось, с друзьями в футбол играть?
– Откуда вы… – Димка задохнулся от удивления, – знаете?
– Я, Дима, очень давно в этом лифте еду, – грустно ответил мужчина.
– Вы, наверное, писатель?
– Ну что ты! – рассмеялся Василий Палыч. – Разве писательством на жизнь заработаешь? Я – сантехник, вот мои инструменты.
Он похлопал широкой ладонью по своему “саквояжу”. И в этот момент двери лифта открылись.
Подарок
В ту ночь ей приснился странный сон. Будто стоит она на вершине высокой горы. Такой высокой, что облака проплывают где-то далеко внизу, а над головой – только небо. Но и небо не наше, не земное, а переливается оно всеми цветами радуги, аж в глазах рябит. Ветер полощет подол её длинной ночной рубахи и треплет распущенные седые волосы. Она стоит босая на голой скале, но не чувствует ничего – ни холода, ни жара.
И вдруг откуда-то сверху она слышит голос, низкий и мощный, поглощающий всё вокруг.
– Алевтина, ты умерла, – спокойно говорит голос.
– Умерла? – эхом переспрашивает женщина.
– Да, твой час настал. Но… – голос делает выжидательную паузу. – Поскольку ты прожила свою жизнь честно и по совести, никогда не сделала никому худого, ты заслужила подарок.
– Подарок? – всё тем же тихим эхом повторяет Алевтина.
– Да! Ты можешь вернуться в любой момент жизни и c этого мгновения прожить её ещё раз.
Голос опять делает длинную паузу. Алевтина терпеливо ждёт. В наступившей тишине слышен лишь свист ветра.
– Только есть одно условие, – вновь гремит голос. – Ты не сможешь ничего изменить. Всё пойдёт ровно так, как было.
– Но я всё забыла, – шепчет старушка, – совсем ничего не помню…