— Это совсем легко, у моей бабушки множество знакомых и друзей, — отозвалась я. Мне были по плечу любые задачи. Я была совершенно пьяной от еды. Казалось, гормоны удовольствия заполнили меня до краев.
— Лиза, я хотел сказать тебе что-то важное… — Рон замялся и потупился. — Кажется, я влюбился в тебя…
— Нет, нет, не надо, даже не продолжай! Я люблю своего мужа! Я буду его ждать, несмотря ни на что! — вскипела я и попыталась выскочить из-за стола, но мои сапоги… я подвернула ногу и шлепнулась обратно.
— Не сердись, Лиза. Я тоже не свободен. Я женат, причем давно. Моя жена — очень хороший человек. Мы живем с ней восемь лет.
— Ну вот и прекрасно, — почему-то с обидой констатировала я. — Что тебе еще нужно? Легкое приключение с несчастной русской женщиной? Изучение национальных особенностей?
— Я правда в тебя влюбился, но я борюсь с собой, со своим чувством, не беспокойся. Моя жена Розали живет со мной восемь лет, детей у нас нет и не будет… Мы с ней уже просто хорошие друзья, брат и сестра. Я совсем не собираюсь развлекаться с тобой или что-то в этом духе. — Он снял очки и принялся их тщательно протирать своей специальной салфеткой для очков. — Понимаешь, в вашей стране жить пока очень сложно, а в твоем положении еще сложнее. Когда я увидел тебя, почувствовал какую-то ответственность, не знаю почему, но мне хочется сделать для тебя и твоей семьи что-то хорошее. Не отвергай мою помощь, пожалуйста. Не будь такой гордой, ведь мне самому приятно облегчить твое существование. Может быть, я помогу тебе в осуществлении какой-нибудь мечты. У тебя есть мечта?
— Я мечтаю, чтобы вернулся мой муж. Я мечтаю, чтобы мама стала здоровой. Я мечтаю, чтобы Богданчик вырос хорошим мальчиком. Это все.
— Нет, не все. А чего бы ты хотела для себя? — упрямо пытал меня Рон.
— Я хочу стать модельером. И хочу, чтобы у меня было красное платье, шелковое, красивое и бесполезное, с открытой спиной и пышной юбкой. И чтобы можно было в нем танцевать! Кружиться на высоких каблуках, отражаясь в зеркалах. И чтобы рядом был какой-нибудь чудесный человек! — выпалила я и засмущалась. Это такие детские мечты, глупые, эгоистичные. Наверное, надо было бы ему сказать, что я мечтаю о мире во всем мире или о дружбе между народами.
— А что тебе нужно для осуществления твоей мечты? Как ты планируешь стать модельером? — поинтересовался зануда Рон.
— Ну, я не знаю… Куплю швейную машинку и буду шить.
— Но тогда ты будешь просто портнихой, — констатировал он.
— Нет, я пойду учиться.
— Куда?
— В институт легкой промышленности. Там работает знакомая Терлецкого.
— Мы сейчас запишем все шаги, которые тебе нужно сделать для того, чтобы осуществить твою мечту. — Рон взял салфетку и начал записывать на ней по пунктам все шаги, которые мне нужно предпринять.
Сначала мне это показалось занудным и ненужным, но потом я увлеклась, и мы с ним разработали настоящий план действий, причем с обозначением дат и ресурсами, которые можно привлечь.
После ужина без осложнений доехали домой. Рон посмотрел на меня долгим, ласковым взглядом и задержал мою руку в своей.
— Помни о своей мечте. Я буду тебе писать и звонить. — Он вздохнул, улыбнулся и ушел.
На углу дома обернулся, помахал мне рукой. Я почему-то продолжала смотреть ему вслед. Рона мне будет не хватать. За эти несколько дней он стал для меня близким человеком.
…Домой я притащила добычу: йогурт! Бабушка дрожащими руками взяла заветную баночку и начала медленно и осторожно есть розовую клубничную простоквашу. На лице ее сияла блаженная улыбка. Она доела все и вылизала баночку.
— Спасибо хорошему человеку за доставленное удовольствие. Дай бог ему счастья, — сказала довольная бабушка, облизывая сморщенные губы и закатывая глаза от восторга.
Спасибо Рону. За все спасибо.
…И помчались дни, до отказа заполненные делами. Жаль, что в сутках всего двадцать четыре часа, жаль, что нужно тратить время на сон.
Я продолжала молиться, и все у меня получалось с Божьей помощью. Денег накопилось достаточно для того, чтобы заткнуть дыры в нашем скромном бюджете. Первое, что я сделала, — поставила памятник папе. Он получился довольно скромный, но благородный. Мы с мамой долго выбирали фотографию. Оказалось, что на всех фотографиях папа смеялся так задорно и весело, что было как-то неуместно помещать такую фотографию на памятник. Оставалась только фотография на паспорте, там папа тоже почти смеялся, хотя изо всех сил старался быть серьезным. Затем я купила нужные лекарства для бабушки и мамы, питание для Богданчика, починила краны, обулась в надежную обувь. После отъезда Рона я уволилась из фирмы и стала заниматься другими делами.