— Как это мило с вашей стороны, что вы пришли, — сказал он, горячо пожимая руку моего товарища. — Я велел все оставить неприкосновенным и в том виде, как сам застал.
— За исключением этого, — сказал Холмс, указывая пальцем на аллею. — Если бы целое стадо буйволов прошло здесь, то, наверное, не произвело бы большего беспорядка. Но я надеюсь, Грегсон, что вы все хорошенько осмотрели еще прежде.
— У меня было слишком много дел внутри дома, — ответил он уклончиво, — но мой коллега, мистер Лестрэд, находится здесь. Именно ему-то я и поручил наблюдение надо всем, что происходит вокруг дома и в саду.
Холмс бросил на меня украдкой насмешливый взгляд.
— С такими помощниками, как вы и Лестрэд, не думаю, что на мою долю остались хоть какие-то дела во всем этом происшествии, — сказал он любезно.
Грегсон от удовольствия начал потирать руки.
— Я думаю, — сказал он, — что мы сделали решительно все, что только было возможно. Но это очень любопытное дело; тем не менее, зная ваше пристрастие ко всему, что выходит за пределы обыкновенного, я…
— Вы, конечно, прибыли сюда не в экипаже? — перебил его Шерлок Холмс.
— Нет, сэр.
— А Лестрэд?
— И Лестрэд тоже.
— В таком случае пойдем, осмотрим комнату.
После этого замечания, казавшегося совершенно неуместным, он вошел дом. Грегсон следовал за ним с лицом, выражавшим полнейшее недоумение. Маленький коридорчик, пол которого был покрыт густым слоем пыли, вел в кухню и комнаты для прислуги. Налево и направо были две двери; одна из них, по-видимому, уже давным-давно не отворялась, другая вела в столовую, где и разыгралась кровавая драма. Холмс вошел в столовую; я последовал за ним, охваченный тяжелым чувством, которое мы всегда испытываем в присутствии смерти. Это была большая четырехугольная комната, казавшаяся еще больше вследствие совершенного отсутствия мебели. Стены были обиты гладкими, самыми обыкновенными обоями. На стенах местами виднелись пятна от сырости. Кое-где обои совершенно отстали и висели большими полосами, открывая старые, плачевно выглядывавшие стены. Против двери, на камине, сделанном под белый мрамор, виднелся огарок восковой красной свечи. Стекла в окнах были до такой степени грязны, что, казалось, они как бы с сожалением пропускают немного сомнительного света в комнату. Вследствие этого в комнате стоял неприятный, серый полумрак, еще более усиливавшийся от толстого слоя пыли, лежавшей на всем.
Все это я вспомнил только уже некоторое время спустя. Тогда же все мое внимание целиком привлекло ужасное зрелище трупа. Он лежал перед нами вытянувшийся, застывший, с широко открытыми глазами, безжизненный взгляд которых был устремлен в потолок. Убитому казалось не более сорока лет на вид. Он был среднего роста и широк в плечах. Волосы у него были черные и курчавые, а борода редкая и коротко подстриженная. Одет он был в сюртук из толстого сукна и светлые брюки. Воротничок и манжеты блестели свежей белизной. Высокая, блестящая, как зеркало, совершенно новая шляпа валялась на полу рядом. Руки мертвеца были широко раскинуты, и пальцы скорчены, как будто мучения, перенесенные в момент смерти, были невыносимы. Я читал на его неподвижном лице выражение такого ужаса и ненависти, каких мне еще никогда в жизни не приходилось видеть на человеческом лице. Весь вид несчастного, его низкий лоб, слегка сплюснутый нос, его широкие челюсти и более всего его скрюченные пальцы и ступни делали его ужасно похожим на гориллу.
Мне случалось видеть смерть в различных видах и формах, но никогда в таком ужасном виде, как здесь, в этой мрачной комнате, в двух шагах от главнейшей артерии окраинного Лондона.
Лестрэд, стоящий возле двери, со свойственным ему видом ищейки поклонился нам.
— Это дело подымет шум, сэр, — сказал он. — Я занимаюсь своим ремеслом не со вчерашнего дня и немало видел, но это дело превосходит все, что я видел до сих пор.
— Ни малейших улик и следов! — сказал Грегсон.
— Ни малейших! — подтвердил Лестрэд.
Шерлок Холмс подошел к трупу и, став перед ним на колени, с величайшим вниманием принялся осматривать его.
— Вы уверены, что на теле нет никаких ран? — спросил он, указывая на многочисленные пятна и брызги крови, видневшиеся вокруг тела на полу.
— Совершенно уверены! — в один голос воскликнули оба агента.
— В таком случае эта кровь принадлежит кому-то другому, по всей вероятности убийце, если только мы имеем дело с убийством. Это мне ужасно напоминает обстоятельства, связанные со смертью Ван Жансена из Утрехта в 1834 году. Помните это дело, Грегсон?