- Жалко, - вздохнул Умлаут. - Ладно, я оставлю тебе письмо. Нам надо двигаться к следующему адресату.
Путники забрались в лодку и стали решать, куда отправиться дальше.
- Мы не можем вернуться тем же путем, по лабиринту, - сказал Умлаут. - Он слишком трудный.
Ясноглазка выпрямилась и поглядела через озеро. Ее что-то насторожило. Но, прежде чем юноша успел задать вопрос, оттуда раздался вопль, за которым последовал звук удара, будто что-то тараном врезалось в стену. Затем прозвучал жестокий смех.
- Что-то не так, - решил Умлаут. Может, он и не самое прочное звено в команде, но цели в итоге достигает, несмотря на подводные мхи и другие препятствия. - Надо плыть туда. - И он посмотрел на выраставшие из противоположного берега высокие горы.
Пара быстро зашлепала к воде. Там, где происходила неразбериха, празднования фавнов с нимфами уменьшились. Один из фавнов лежал без сознания, а над сидевшей рядом с ним нимфой кружились крохотные звездочки и планеты. Что стряслось?
- Может, они нечаянно столкнулись друг с другом, - предположил Умлаут.
Ясноглазка покачала головой. Нет.
По мере их приближения к берегу лежавший фавн сел, а нимфа принялась его утешать. Остальные фавны с нимфами возобновили свою привычную деятельность, полностью утратив интерес к происшествию.
Пара выбралась на берег, и путники вылезли.
- Что случилось? - осведомился Умлаут у нимфы.
- Мы врезались в стену, - ответила та. - В последнюю минуту я увидела ее и успела притормозить, но все равно упала, а он ничего не заметил, влетел прямо в нее и тоже лег на землю.
- В стену? Где?
- Вот здесь, - сказала она, указывая.
- Я ничего не вижу.
Нимфа поднялась и направилась в указанном направлении. Выпиравшие части тела соблазнительно покачивались. Умлаут пытался не пялиться и преуспел, ведь все нимфы были обнажены и похожи друг на друга. Эта ничем не отличалась от других. Она вытянула руку.
- Вот. - И удивилась.
- Ты хочешь сказать, что стена невидимая?
- Да. - Она пощупала воздух. - Ну, она была тут.
Умлаут пощупал там же. Стены не было.
- Ты уверена, что это не игра твоего воображения?
- Мы, наяды, лишены воображения.
Его воображению тоже нечего было представить. Взгляду открыто было все. Но об этом Умлаут промолчал.
- Наяды? А я думал, вы нимфы.
Она рассмеялась, отчего по телу вновь пошла соблазнительная рябь.
- Смешной ты человек! Хочешь отпраздновать?
- Эм, нет, - быстро сказал юноша, хотя искушение было сильным. - Я просто не знаю, кто такие наяды.
Казалось, она обрадовалась.
- То есть я знаю что-то, неизвестное тебе? Чудесно! Здесь, в обители, у нас несколько видов фавнов и нимф. Дриады и дрифавны живут и играют на деревьях, ореады и орефавны - в горах, а мы, наяды с найфавнами - в воде или на пляже.
- Оу. Спасибо.
- Но иногда мы празднуем с незнакомцами. Одежда так привлекает.
- Нет, спасибо. Я просто беспокоился, что ты пострадала.
- Мы пострадали, но теперь все в порядк. - Нимфа обернулась к фавну, который уже стоял. - Ты готов?
- Думаю, да, - отозвался тот.
Она улыбнулась.
- Поймай меня, если сможешь! - Взметнув длинными волосами, описавшими полный круг, нимфа высоко подпрыгнула, с удовольствием завизжала и понеслась прочь. Фавн погнался за ней. Она плюхнулась в воду, где он поймал ее, и они исчезли в волнах, в хитросплетении рук, ног и хихиканья. Они явно что-то праздновали.
Сезамия ткнула его носом. Умлаут осознал, что маленькое представление наяды его заворожило. Он просто прирос к месту. Было что-то невыразимо приятное в том, как она взвизгивала, встряхивала кудрями и прыгала. Особенно его очаровали ножки или, может быть…
Сезамия вновь ткнулась в него носом. Его мысли пошли по кругу.
- Эм, спасибо. На чем мы остановились?
Сезамия указала на несуществующую стену. Верно: если нимфа со своим преследователем вообразили ее, несмотря на недостаток воображения, каким образом она повлияла на них физически? И все же было очевидно, что никакой стены здесь нет.
- Ладно, лучше нам отправиться по своим делам.
Остальные спорить не стали. Путники повернулись, направляясь к Паре, ожидавшей их на берегу - и шагнули точно в невидимую стену.
- Ух-х! - выдохнул Умлаут. Это было все, на что он оказался в данную минуту способен. Воображение подвело и его. Скрыв ладонями изувеченное лицо, юноша услышал жестокий смех.