Татьяна Тайганова
Красное сафари на Желтого Льва
(Истории из мусорного ящика)
Конец
…он горячим прыжком лег посреди и грива слилась с иссушенной травой а спина с солнцем и мир желт и желты глаза даже если закрыть и это саванна и он будет ждать там тысячу и тысячу лет пока навстречу не взлетит такая же как он желтая молния и одиночество кончится…
Лев услышал, как пуста под ним мгла, и понял, что подобных ему больше нет.
Он оглянулся, чтобы увидеть, кто так бездонно молчит позади.
Позади высыхал отставший след.
Лапы затосковали по шорохам, и Лев обрадовался своей тоске:
— Меня еще много. На мне живут Лапы, Грива и Хвост. И Кисточка на конце меня. Я буду им себя говорить и не стану один.
И Лев объяснил своим Лапам:
— Надо идти.
Лапы промолчали. Он понял тяжкую в них усталость.
— Надо, — попросил Лев, и Лапы взмахнули длинное тело в тьму без запахов, звуков и цвета.
…и если молния не вспыхнет в зрачках и не протянет рядом длинного безгривого тела и маленькие Желтые не продолжат рода и вплотную подступит Никогда оставив ему лишь жарко пахнущий мир ветер трав и солнце льющее масло вдоль шкуры…
Позади, если бежать далеко-далеко в память, остались планеты, перенасыщенные прямыми углами. Кристаллизуясь ими в единое, там пытались быть люди. Но среди людей не нашлось Желтой Саванны для Желтого Льва.
— Я устал, — сказал себе Желтый Лев. — Но и для смерти нужна опора. Здесь негде остановиться или упасть.
Тело отозвалось, согласно дрогнув Хвостом.
Но Лапы не согласились, что смерть правильнее пути. Даже если ищешь Саванну так долго, что помнишь о ней только желтое.
…он останется ждать посреди родившей его земли хотя бы для того чтобы в ней не закончилась вера…
— Я ищу желтое, — повторил себе Лев, чтобы не заблудиться в поисках родины.
Он искал так давно, что остался последним. Он шел из тьмы через тьму. Острая звездная пыль стирала с лап шорохи и шаги.
1
Голос доброжелательного механизма: ОСТАТКИНО. КОНЕЧНАЯ.
Приезжий шагнул в рекламный пожар. На спину взбежали сполохи. Штормило рекламу:
"Все сущее и насущное — от Единой Теории Поля до полей теорий — приобретайте в ТОРГОВОМ ЦЕНТРЕ ВСЕЛЕННОЙ!"
"В Нуль-Т-Переходе возможно все — от бумажных трусиков до свежего пучка нейтрино! ЖДЕМ ТВОЮ ВАЛЮТУ, ПРОХОЖИЙ!"
"ГРАЖДАНИН! И ты можешь управлять государством! КАРАТЭ-ДО, КУН-ФУ, У-КУ-ШУ обеспечат безопасность в Конгрессе! Ты научишься легко переключаться на любую платформу!"
В Остаткине бывает стиральный порошок, напомнил себе Приезжий.
Про порошок небо умолчало.
СТОЙ!
Вздрогнув, Приезжий затонул испуганным взглядом в гигантском восклицательном знаке, предчувствуя, что точка обрушится на голову. Сверху разъяснили:
"На начальных ПОТРЕБИТЕЛЬСКИХ КУРСАХ тебя научат отличать артишоки от антрекота и доступно объяснят разницу между траверсом и каперсами. ШИРОКОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ — ПРИЗНАК ШИРОКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ!"
— Спасибо, — пробормотал Приезжий.
Сквозь шрифтовые просветы обозначился шпиль — Пресс-Башня царапала лоб незримому солнцу.
Воды бы… Приезжий покосился вверх — возможно, за шрифтами толкутся дойные тучи, хлеща ливнем по хребтам букв, буквы шипят, испаряя, а над человечеством — многоцветная сушь, потому что и слово, и небо терзает жажда.
Реклама сдвинула полосы:
КУПИ СМЫСЛ ЖИЗНИ!
Тучи устарели, понял человек.
Поперек СМЫСЛА промчались неровно рубленные черные буквы:
"СВЕРХРАЗУМНЫЕ! Млечный Путь засорен свалками! Русло продано за кордон для добычи нефти!"
Воздух над Приезжим потемнел.
— Прорвались-таки! И в прессу! — удивились рядом громко, но безлико. Перед обменным киоском слиплась в монолит очередь. Приезжий придвинул себя к жаждущим. За спиной тут же жарко наросло чужими животами. Голос без лица удовлетворенно хрипнул: — Сюда-то уж не проскочат!
— Кто? — не понял Приезжий, но небо торопилось высказаться:
"Голосуйте против проекта поворота Млечного пути вспять! СПАСАЙТЕ ПРАМАТЕРЬ ЦИВИЛИЗАЦИЙ!"