— Я провел в снегу семьдесят лет. Не представляю, чтобы мне захотелось этого… — Стив не мог вспомнить, когда у них с Баки было что-нибудь положительное, когда вокруг была зима. Одна поездка на поезде чего стоила…
— Эй! Я здесь, — сказал Баки, прижимая Стива к себе. — И больше никуда никогда не денусь.
Стив крепко обнял его и попытался подстроить свои дыхание и сердцебиение под спокойные и уравновешенные дыхание и сердцебиение Баки. Он шумно сглотнул, чтобы можно было прошептать ему на ухо: — Пожалуйста, Господи. Только не снова. Я этого не переживу, Бак.
— Ш-ш-ш, — Баки погладил его по спине. — Давай, Стиви, обращайся. Посмотрим, каким ты стал красавчиком, малыш.
— Я не знаю, как, — у Стива в горле по-прежнему была пустыня. Он немного посопел и взглянул Баки в лицо. — Научишь?
— Просто падаешь вниз, и… хочешь, что ли. Не знаю, как объяснить, — Баки нахмурился, продолжая его поглаживать. — Надо отрешиться от всего человеческого. Всей этой иррациональной фигни, которую творят люди. Волки сложные, да, но, на самом деле, очень простые.
К большому удивлению Стива, все, что сказал Баки, имело смысл. Он почувствовал себя слегка идиотом, но как только присел на корточки и перестал думать, то сразу обнаружил внутри себя волка и потащил наружу. В одну секунду все изменилось — «перейти» в новую форму оказалось таким же естественным, как, например, чихнуть.
Первым, что почувствовал Стив — слишком много ног. Он шлепнулся на задницу и посмотрел на Баки, который присел рядом и взъерошил его мех, посылая по всему телу приятные теплые мурашки. Он слышал дыхание Баки. Его нос переполняли запахи краски, Баки, собственной крови и химической вони нового — сейчас уже совсем испорченного — коврика. Это могло было быть чересчур, но Баки был таким спокойным и невозмутимым, что это помогло Стиву сохранить хладнокровие.
— Только посмотри на себя… — сказал Баки. Его голос был полон любви и нежности. — Ты великолепен.
Удовольствие громко завибрировало у Стива в груди, и он прижался к Баки. Кроме «букета» запахов больше не на чем было сосредоточиться, но присутствие Баки вселяло в него уверенность в собственной безопасности. Стив ощутил благодарность — как будто у нее был свой собственный аромат — и лизнул запястье Баки, ощутив на языке вкус соли, крови и кожи.
— Видишь? Теперь мы вместе, и всегда будем вместе, — произнес Баки, и его слова имели меньшее значение, чем ощущения от его ладоней и звука его голоса. — Хочешь, я помою тебя? Это здорово. Мне понравилось, когда ты меня мыл.
Стив подался вперед и прижался мордой к его груди. Кровь уже почти высохла, и Баки пах… Баки. В голове Стива сейчас была только одна мысль — вместе навсегда. Это были не просто слова. Это было обещание связи. Исполнение желания, пронесенного сквозь годы. Стив надавил еще сильнее, желая оказаться к Баки как можно ближе.
— Ну как насчет этого? — Баки потянулся назад и включил воду. Она была ледяной, но кроме прохладной щекотки Стив ничего не почувствовал. Баки выругался и быстро обратился. В волчьей форме он был немного мельче Стива. Он прижался к нему вплотную, положил голову ему на спину, вжавшись своей грудью в его. Стив почувствовал оба сердцебиения — они начали замедляться.
Вода потихоньку нагревалась. Стив зарылся носом в шерсть Баки. Тот пах мускусом, немножко потом, сладкими хлопьями, соленым маслянистым попкорном и слюной, которой он пытался все это смыть. Стив стоял бы вот так вечно и дышал этими прекрасными запахами, чтобы запомнить их навсегда и больше никогда не забывать, как пахнет дом. Он еще немного подышал, удовлетворенно вздохнул и почувствовал, что Баки подталкивает его мордой.
Стив легко понял, что тот смеется, потому что почувствовал счастье, заполнившее его разум и сердце. Баки еще раз ткнулся в него носом, а потом ударил правой передней лапой по полу, разбрызгивая воду по лапам Стива. Затем низко припал на передние лапы, завилял хвостом и громко тявкнул.
Приглашая поиграть.
Стиву захотелось высоко подпрыгнуть, шлепнуть Баки лапой, куснуть — затеять дружелюбную возню, но в кабинке было тесно, плитка была мокрой, а четыре ноги — пока еще слишком. Да и они оба слишком велики, и могли нечаянно навредить друг другу. Стив тявкнул в ответ и, улыбаясь, высунул язык. Но попытку поиграть не поддержал. Он смутно помнил, что с душем связано что-то приятное из другой области, и не хотел потерять этого за весельем.
Баки тоже улыбнулся, коснулся Стива мордой и поднялся на ноги, становясь человеком.
— Упрямый волчара, — Баки убрал мокрые волосы с глаз и обвел рукой «батарею» разнообразных флаконов в нише мраморной стены: — Каким будем мыться? Или тебе все равно?
Стив повернул нос в сторону бутылочек, вдохнул и тут же раздраженно выдохнул. Все запахи были искусственными, и он не хотел, чтобы шерсть пахла этим. Он ткнулся в мыльницу с куском простого белого мыла и ухмыльнулся.
— Тебе не нравятся все эти штучки? Мне тоже, — Баки повертел мыло в ладонях, взбивая пену. Кабинка заполнилась свежим чистым ароматом. Он положил мыло обратно и принялся царапать пушистую шкуру. — Когда высохнешь — могу хорошенько расчесать тебя.
Когда он делал это для Баки, тот явно был в экстазе, поэтому Стиву тоже захотелось испытать нечто подобное. Он радостно завилял хвостом, наслаждаясь совершенно новыми ощущениями. Потом стал выражать удовольствие всем телом — к хвосту добавились оживившиеся уши и восторженно отвисшая челюсть. Он вывалил язык, блаженствуя от ощущения рук Баки, а потом вспомнил, что было что-то срочное, чем они хотели заняться и для чего был необходим душ. Пришлось отложить удовольствие на потом.
Он застыл, пока Баки мыл спину и бока, но когда тот спустился к животу — понял, что это страшно щекотный процесс, и еле дождался момента, когда Баки перешел к лапам и хвосту. Он упорно тыкался лбом ему в грудь — отчего тот вот-вот мог завалиться на спину — и в знак признательности облизывал лицо.
Баки рассмеялся. От этого звука Стива затопило волной любви.
— Так, все, почти закончил, — Баки перекинулся в гибридную форму и принялся мыть Стиву шею и морду, всем собой излучая довольство.
Стив смотрел на такого красивого Баки — сильное мускулистое тело, покрытое мокрой блестящей шерстью. Страха не осталось совсем.
Он ткнулся мордой в его крупное, пушистое бедро, привлекая внимание. Когда тот повернулся, Стиву захотелось сказать, что он был бы не против всю оставшуюся жизнь чувствовать на себе эти огромные руки. Но говорить сейчас Стив не мог — да и особого желания не имел — так что попытался сосредоточиться и мысленно донести до Баки свои чувства.
— Я здесь, — прорычал тот, и его слова звучали теперь гораздо понятнее. Ну да, у Стива же теперь волчьи уши, в придачу к мозгу оборотня, и понять речь, искаженную непредназначенной для разговоров челюстью, ему ничего не стоит. Баки когтями почесал ему шею, грудь и за ушами, и это было даже лучше, чем пальцами. Стив задрожал от восторга. Он понимал, что ему пора становиться человеком, но ощущения были настолько прекрасными, а прикосновения настолько интимными и успокаивающими, что отказаться от них не было никаких сил. Он закрыл глаза и еще несколько секунд понаслаждался, а потом вопросительно посмотрел на Баки. Он хотел обратиться, но не знал, как.
Баки почесал его еще интенсивнее и, наклонившись поближе, ласково произнес: — Ты скоро привыкнешь к четырем лапам, и можно будет съездить за город — побегать по лесу.
Что-то глубоко внутри Стива пришло в восторг от этой идеи, хотя, он понимал, насколько опасным это может быть. Он заскулил, вильнул хвостом и поднялся на задние лапы, положив передние Баки на грудь.
— Ты хочешь перекинуться? — он похлопал его по лапе. — Да, этим у тебя не выйдет потереть мне спинку.
Стив еще раз заскулил и кивнул, пытаясь ухмыльнуться.
— Пальцы. Представь, что держишь в руке оружие.
Стив подумал о щите. О том, как сжимает в пальцах его ремни. И тут же понял, что стоит на человеческих ногах. Шерсть просто исчезла. Было, правда, ощущение… напряженности, что ли. Как будто ей, чтобы втянуться под кожу, пришлось преодолеть какой-то барьер.