– Ступай с Богом, сынок, – кивнул полковник.
Я развернул альбиноса на дорогу.
– Постой, – крикнула Джей.
Она уже села в седло своего верблюда и подъехала ко мне.
– Если будут проблемы, возвращайся, мы поможем, – сказала она.
– Спасибо тебе, Джей, – я улыбнулся, – буду иметь в виду.
Она вдруг резко наклонилась ко мне и быстро поцеловала меня в щеку.
– Удачи тебе, Пастух Глюков. – Она подняла руку в прощальном жесте.
– И вам всем. – Я грустно улыбнулся, затем, нахлобучив кислородную маску на лицо, дал шенкелей и поскакал вниз по дороге…
Несколько часов я гнал бедного альбиноса среди камней, скал и ущелий как ракету, изредка сверяясь по карте на КПК. Потом спохватился и перешел на шаг: в мои задачи вовсе не входило уморить Ирининого дромадера.
Правда, сам он почти не противился этой гонке – мне казалось, что он ждет встречи со своей наездницей так же сильно, как и я.
Все происшедшее было так внезапно… Меня подняла волна такого эмоционального тайфуна, что я только сейчас стал задумываться: а что я, собственно, собираюсь делать?
Я весьма слабо представлял себе свои планы – эта бешеная скачка немного привела меня в чувство. Мне казалось, что чем быстрее я еду, тем лучше… Словно скорость могла решить все проблемы… Да… Один… Опять один… От этого становилось и приятно и тревожно, и одновременно это будоражило меня, заставляя стискивать зубы. Как я мог проваляться в этой дыре в состоянии разумного помидора? Где были мои мозги???
Конечно же, как ни крути, придется ехать в Лихоторо, хоть это и не самый лучший вариант развития сюжета… Я был полон решимости поставить тамошнюю публику на уши и выяснить все, что можно, про загадочную базу, про звено «Гепардов» и про прибытие поезда… Блин сушеный…
Собиравшийся помочь мне Азиз просто-напросто свалил со своей подругой Дроновой… У Хмурого надо было спросить координаты того Машиниста, на которого он оставил состав… Эх…
Был в городе один человек, но насколько он сможет мне помочь?
Я закурил, задумчиво глядя на каменистую пыльную дорогу, которая прижималась вплотную к обрывистой невысокой скале. Слева же от нее простиралась долина, покрытая валунами, – таких пейзажей здесь навалом…
Одно мне было не очень привычно – чернильно-темные ночные тени от скал. В разряженной атмосфере полутени почти стирались.
Кое-какие шевеления давешнего страха выползали наружу – некоторые выветренные камни имели форму человеческого силуэта. Подчас казалось, что эти фигуры замерли напряженно, со вскинутым в руках стволом, а иногда и вовсе напоминали зверей или вообще непонятно что.
Даже фосфоресцирующие облака не могли внести в картинку ясности. Изредка во мраке мерцали бледные огоньки «мо́роков», или «мороко́в». Так марсиане называли все, что светится в темноте, – от мха, насекомых или же глаз бродячих церберов до болотных газов или глюков пустынь…
Я не горел желанием изучать все это именно сейчас. Альбинос иногда начинал дрожать всем телом, храпел и фыркал, особенно если раздавался вой бродячих собак или другие подозрительные звуки.
Я даже захлопнул забрало шлема, чтобы ветер, который гулял меж скал, не свистел в ушах и в мозгу.
Мне пришло на ум, что я так и не узнал, как Ирина называла своего верблюда. Это обстоятельство почему-то меня раздосадовало. Где остался мой Чемба? Как альбинос смог сбежать? Наверное, с вокзала в Лихоторо – учитывая, что расстояние здесь небольшое, а мой запах он запомнил, не так уж удивительно, что нашел именно меня…
Да… Я был ему благодарен за это – говорят, что верблюды чувствуют людей, и было тому множество подтверждений. Я, несмотря на весь багаж эрудиции, решил назвать его по-простому – «Белым».
Ехали мы медленно, я вновь открывал забрало – экран мешал мне видеть. Потом опять захлопывал, чтобы не гудел ветер. Я нервничал – даже сигарету держал в кулаке, дабы не видно было огонька.
Наконец стена скалы стала поворачивать к северу. Автомат я держал на изготовку и внезапно вздрогнул, едва не надавив на курок: меж двух вросших друг в друга выветренных глыб в темноте сверкнули розоватой вспышкой два огонька. Я повернулся в седле влево, придержав Белого, но это оказался всего лишь одинокий цербер, который пробежал мимо нас, оборачиваясь и неодобрительно порыкивая. Он и сам, бедняга, испугался встречи с нами… Хотя совсем недавно меня едва не разорвала стая таких вот «бедняг», и не появись вовремя Лайла… Да… Любопытно – что с этой женщиной? Осталась ли она на Горной-6? Завербовалась она на новую работу или продолжает трудиться на «Пантеон»? Насчет последнего я сомневался – ее связь с Дарби была бы плохой рекомендацией для профессионала… Да и про Криса теперь все, кому надо, знают… У меня почему-то было ощущение, что с ней-то уж точно все в порядке… А как, интересно, поживает наш проповедник Аурелиано? Предаются ли Азиз с Дроновой радостям комфортной и безопасной жизни в Лихоторо? Или же Азиз продолжает вести свою игру? Если так, то ему необходимо было завербовать пани Аиду: зная ее характер, я понимал, что, когда она узнала, кто он, Азиз от нее иначе не избавится, если, конечно не решит просто сбежать или ликвидировать ее как свидетеля… Да и не Азиз он вовсе никакой… Помощничек нашелся на мою задницу, ядрена корень… На «Изумруде»-то он мне и правда сильно помог – не будь его, не знаю, чем бы кончилась наша вечеринка с Джо Вэндерсом… Да и выбор Вэндерсом кандидатов на расстрел многое прояснял – наняли его, видать, ренегаты, которые были в курсе, что в группе есть сотрудник службы безопасности «Пантеона». Только вот непонятно: почему Крис не грохнул Азиза, а ограничился только бедным итальянцем? Наверное, Крис хотел напугать своего предполагаемого противника, а раскрыть сам себя должен был в самом крайнем случае. Я так понял, что стиль психологического давления – это его конек. Да и учитывая количество секретных сотрудников на душу населения в нашей группе, было где запутаться в предположениях.