— Но вы, Линдина, ее муж, их слуги разве не испытали также над собой его чародейства?
— Не спорю, что, быть может, и на нас действовала отчасти магнетическая сила его глаз; мы были расположены к тому предыдущими сценами, неожиданною дерзостию похитителя и даже — если хотите — верою в его могущество.
— Но его таинственность, долголетие, всевидение?
— Он был обманщик, умный и пронырливый.
— Но его замок, чудная прислуга, чудная смерть?.. Не говорю уже о перстне, о роковом дне и часе…
— Все это — суеверие, случайности, смесь истины с ложью, мечты Глафиры.
— А хохот и голос над ее могилой?
— Мечты прохожих.
— Мечты, мечты! Но вы сами им верите. Полноте притворяться; скажите откровенно: кто ж этот Вашиадан? Не чародей ли в союзе с дьяволом?
— Теперь не средние века!
— Ну, так Вампир?
— Он не сосал крови.
— Ну, воплотившийся демон, посланный на срок; ну, словом: пришлец с того света?
— Не помню, чтоб от него отзывалось серой.
— Да — кто же он?
— Не знаю. Отгадывайте.
«Э. Золя»
ВАМПИР
Я не мог заснуть и тщетно ворочался с боку на бок в своей постели. — «Черт возьми столоверчение и тому подобный вздор, расстраивающий нервы!» — подумал; — как вдруг, совсем близко, мне послышался дрожащий звук струны; слабый, печально-звучавший тон.
Я поднял голову. В это самое мгновение на горизонте всплыл месяц и его лучи упали прямо на мое лицо. Белым как мел казался пол в комнате, освещенной луной. — Шум повторился и на этот раз явственнее.
Я приподнялся на локтях. Сердце слегка зашлось… Прошла минута, другая… Где-то закукарекал петух; другой вторил ему.
Голова моя опять упала на подушки. — «Не угодно ли!» сказал я самому себе. — «Долго ли будет звенеть у меня в ушах?»
Я заснул или, по крайней мере, думал, что заснул. Мне снились замечательные сны. Я удивился, найдя себя в своей комнате лежащим на своей кровати, не будучи в состоянии закрыть глаза. — Опять тот же самый шум! Я повернулся. Казалось, — лучи месяца сжались на полу в комок, приняли форму… это нечто поднимается… совсем возле меня, прозрачна, как облако, встает белая женская фигура.
«Кто тут?» — спросил я, вскакивая.
Голос, слабый как тихий шелест листьев, прошептал: «Это я! Я пришла увидеть тебя!»
«Меня увидеть? — Кто ты?»
«Приходи ночью на опушку леса, под старый дуб. Я буду там!»
Я хочу разглядеть черты этой таинственной фигуры и невольно содрогаюсь. Я чувствую себя точно окоченелым от холода. Я уж не лежу больше, сижу на своей постели, а на том месте, где я как будто видел фантом, не было ничего кроме серебряных лучей бледного месяца.
Долго-долго длился день. Я пытался читать, работать… ничто не удавалось. Наконец наступила ночь; сердце мое билось в ожидании чего-то особенного. Я улегся, повернувшись лицом к стене.
— «Почему же ты не пришел?» — прошептал тихий голос едва слышно, однако явственно, совсем рядом со мной.
Это она! Тот же самый таинственный фантом с своими остановившимися глазами, своим неподвижным лицом, со своим взглядом, полным печали.
— «Приходи!» — послышалось снова.
— «Я приду!» — ответил я не без ужаса. Казалось фантом сделал движение по направлению к моей кровати, Он зашатался… его очертания сделались сбивчивыми и смутными, как туман. Мгновение… и ничего не стало, кроме бледного отражения луны на паркетном полу.
Следующий день я провел в сильном возбуждении. За ужином выпил почти целую бутылку вина. — На одно мгновение я вышел на балкон, но почти тотчас же вернулся и бросился на свою постель. Пульс бился стремительно.
Еще раз послышался звук дрожащей струны. Я задрожал и не смел взглянуть… Вдруг, мне почудилось, как будто кто позади положил руки на мои плечи и прошептал на ухо: «Приходи! Приходи! Приходи!» Дрожа ответил я с тихим стоном: «Я буду» — и поднялся на своей кровати. Белая женщина стояла тут, склонившись над моей подушкой; она нежно улыбнулась мне и тотчас же исчезла. Однако мне представилась возможность бросить взгляд на ее лицо: казалось, будто я где-то видел ее, но когда и где?.. Я встал очень поздно и целый день ничего не мог делать, бродя по своим полям. Я подходил к старому дубу на опушке леса и тщательно исследовал окружающую местность.
К вечеру я поместился у окна в своей комнатке; моя старая служанка принесла мне чашку чая, но я не дотронулся до него. Я не мог прийти ни к какому решению и спрашивал самого себя не сошел ли я с ума. — Между тем солнце заходило; на небе ни одного облачка. Вдруг весь ландшафта явился в какой-то сверхъестественной пурпуровой окраске. Листья и трава, точно покрытые карминным лаком, не двигались, не колыхались и, казалось, превратились в бесчисленное множество маленьких, блестящих камешков. Этот блеск и эта неподвижность, притом еще эта яркость очертаний в соединении с мертвым молчанием, царившим над всей природой, все это дышало чем-то особенным, невыразимым. — Вдруг, без малейшего шума, большая коричневая птица села на край моего окна; я глядел на нее, она глядела на меня своими круглыми, глубоко сидевшими глазами. — «Тебя без сомнения послали», — подумал я — «для того, чтобы я не забыл о свидании».
Через мгновение птица взмахнула своими душистыми крыльями и улетела прочь так же бесшумно, как и прилетела. Я долго еще продолжал сидеть у своего окна; но уже всякая нерешительность исчезла. Я чувствовал, что какая-то тайная, неведомая сила завлекла меня в заколдованный круг: подобно челноку, который, будучи оторван стремительным потоком, мчится к водовороту, где его гибель.
Я прибодрил себя. Пурпуровая окраска ландшафта исчезла и постепенно переходила в мрак, столь благоприятный для привидений. Повеял легкий ветерок, месяц, загораясь, взошел на небе. Под его холодными лучами то там, то здесь заколыхались дрожа серебряные листья деревьев.
Служанка вошла со свечой, но внезапный ветер загасил ее. Я порывисто встал, нахлобучил шапку и быстрыми шагами пошел к лесной опушке, где возвышался старый дуб.
Много, много лет тому назад в этот дуб ударила молния; верхушка его была разбита и теперь совершенно засохла, но дерево, оставшееся невредимым, обладало еще жизненной силой на несколько сотен лет.
Когда я приблизился к дубу, облачко заволокло месяц и под сплошной листвой стало совершенно темно. Вначале я не заметил ничего особенного, но когда я взглянул в сторону, то заметил подле куста, между дубом и леском, находившимся в двух шагах, белую, неподвижно стоявшую фигуру. Сердце забилось стремительно, волосы стали на голове дыбом, только с трудом мог я дышать; однако я пошел по направленно к леску, к самому привидению…
Это была она, моя ночная посетительница. В тот самый момент, как я подошел к ней, месяц выступил из облаков, которые затемняли его. Видение, казалось, состояло из молочно-белого тумана, только глаза и волосы были более темного цвета. Когда она скрестила на груди свои руки, я заметил на одном из ее пальцев маленькое кольцо матового золота. Я подошел к ней и хотел заговорить, но голос не повиновался мне. То, что я испытывал, было не совсем чувство ужаса.
Она глядела на меня. — Взгляд ее не был ни печальным, ни радостным… Я дожидался, когда она заговорит с мной, но она оставалась безмолвна и неподвижна, обратив на меня свой пристальный взор.
«Вот я!», воскликнул я, пересилив себя. Мои слова звучали глухо.
«Я люблю тебя!», послышался ответ тихим голосом.
«Ты любишь меня?», воскликнул я пораженный.
«Отдайся мне!», снова послышалось словно дуновение.
«Отдаться тебе? Но ведь ты привидение! ты бестелесна!» Все мои мысли перепутались. «Кто ты? Пар, туман, воздушное облако! — Отдаться тебе! — Сперва скажи мне, кто ты? Жила ли ты на земле? Откуда ты?»