— Это не считая вражеских смертей, — добавил Даль.
— Да, они увеличили бы число на порядок, — сказал Хансон.
— Он много читал про ваш сериал, да, — пояснил Вейнштейну Даль.
— Я во всех этих смертях не виноват! — заявил Вейнштейн.
— Это ведь вы, а не кто-нибудь, внесли их в сценарий, — сказала Дюваль.
— Но не все же! — сказал Вейнштейн. — В штате есть и другие сценаристы.
— А вы — главный сценарист, — сказал Хестер. — Все сценарии одобряются вами.
— Суть не в том, чтобы повесить на вас все эти смерти, — вмешался Даль. — Вы не могли знать. С вашей точки зрения вы просто сочиняете. Но с нашей точки зрения все это реально.
— Да как это вообще работает? — спросил Вейнштейн. — Как может то, что мы пишем, влиять на вашу реальность? В этом всем нет ни малейшего смысла!
Хестер фыркнул:
— Добро пожаловать в нашу жизнь.
— Что вы имеете в виду? — Вейнштейн повернулся к Хестеру.
— Вы думает, в наших жизнях есть какой-то смысл? — сказал Хестер. — Вы заставили нас жить во вселенной, где по космической станции разгуливают роботы-убийцы с гарпунами, потому что да, конечно, что же еще может быть на космической станции, как не роботы-убийцы с гарпунами?
— Или ледяные акулы, — добавил Даль.
— Или Борговианские Земляные Черви, — вставил Хансон.
Вейнштейн поднял палец:
— С земляными червями я ни при чем. Я две недели провалялся с птичьим гриппом. А писатель, который составлял сценарий, любит «Дюну». Когда я вернулся, было уже поздно. Наследники Герберта с нас за это шкуру сняли.
— Слушайте, мы в черную дыру прыгнули, чтобы сюда попасть, — сказал Хестер и ткнул большим пальцем в Керенского. — И нам пришлось похитить это угребище, чтобы у нас все получилось, потому что он главный герой в вашем сериале и не может умереть за кадром. Просто подумайте об этом — вокруг него законы физики меняются!
— И не то, чтоб это помогало мне не огребать по полной каждый раз, — сказал Керенский. — Я все спрашивал себя, почему со мной случается всякая дрянь. А теперь я знаю — потому что хотя бы один из главных героев должен страдать. И это просто отстой.
— Вы даже заставляете его исцеляться с невероятной скоростью, чтобы вы могли опять над ним издеваться, — сказала Дюваль. — И сейчас, когда я об этом думаю, мне кажется, что это жестоко.
— И еще этот Ящик, — добавил Хансон, кивнув на Даля.
— Ящик? — переспросил Вейнштейн.
— Каждый раз, когда вы вписываете в сериал что-нибудь псевдонаучное, ситуация разрешается так — мы скармливаем проблему Ящику, и в драматически подходящий момент он выплевывает ответ, — пояснил Даль.
— Мы никогда не вставляли в сценарий никакой Ящик, — смутился Вейнштейн.
— Но вы вставляли псевдонауку, — ответил Даль. — Все время. Вот вам и Ящик.
— Вас в школе вообще чему-нибудь учили? — спросил Хестер. — Ну, просто интересно.
— Я ходил в Западный Колледж, — ответил Вейнштейн. — Там отлично преподают физику, правда.
— Да, а на уроки-то вы ходили? — уточнил Даль. — А то, знаете ли, во вселенной у нас бардак полный.
— У других научно-фантастических сериалов есть научные консультанты, — заметил Хансон.
— Это же фантастика, — ответил Вейнштейн. — Второе слово тоже кое-что значит, между прочим.
— Но у вас получается отвратительная научная фантастика, — сказал Хестер. — А нам приходится в ней жить!
— Ребят, — опять вклинился Даль. — Давайте не отвлекаться.
— Отвлекаться от чего? — спросил Паулсон. — Вы сказали, что у вас есть идея, которую вы хотите обсудить, а все, что я пока слышу — полоскание моего главного сценариста.
— Как-то мне не по себе, да, — признался Вейнштейн.
— Не стоит, — сказал Даль. — Еще раз: вы не могли знать. Но теперь вы знаете, откуда мы, и почему мы вернулись, чтобы остановить ваш сериал.
Паулсон открыл было рот, вероятно, чтобы запростестовать и предложить сколько угодно причин, почему это будет невозможно. Даль поднял руку, предупреждая возражения:
— Теперь, когда мы здесь, я знаю, что сериал не может быть просто так остановлен. В любом случае, это было маловероятно. Но сейчас я не хочу, чтобы сериал останавливался, потому что я вижу способ, которым можно заставить его работать на нас. И на нас, и на вас.