— Сюда, — сказал Даль, и они начали протискиваться между грузовыми тележками, пытаясь найти дверь, ведущую на другую сторону палубы и обратно в основные коридоры.
Лейтенант Коллинз Далю не обрадовалась.
— Что вы тут делаете? — спросила она. Даль проигнорировал ее и направился в кладовку за Ящиком.
— Эй, им же нельзя при Керенском пользоваться! — запротестовала было Коллинз, преграждая Далю путь.
— Если она попытается ко мне приблизится, оттащи ее, — сказал Даль Керенскому.
— Вас понял, — ответил Керенский. Коллинз резко остановилась.
— Возьми ее планшет, — приказал Даль. Керенский подчинился.
— Время? — спросил Даль. Он установил Ящик на ближайшую панель.
— Семь минут, — ответил Керенский.
— Пойдет, — сказал Даль, сунул образец в Ящик и нажал зеленую кнопку. Прошел мимо Керенского, взял планшет Коллинз, разлогинился и зашел под своим именем.
— И что теперь? — спросил Керенский.
— Ждем, — ответил Даль.
— Сколько? — сказал Керенский.
— Сколько нужно для драматического эффекта, — ответил Даль.
Керенский прищурился на Ящик.
— Значит, именно эта штука спасла меня от превращения в кашу, когда я подхватил Меровианскую Чуму?
— Ага, — ответил Даль.
— Вот же чушь, — сказал Керенский.
Коллинз уставилась на Керенского, раскрыв рот.
— Так вы знаете? — произнесла она. — Вы не должны знать!
— Я знаю гораздо больше, чем вы, — ответил Керенский.
Ящик звякнул и в планшет полились данные. Даль едва на них глянул.
— Мы в норме, — сказал он. — Назад в лазарет!
Они бросились из Кснобиологической назад по коридорам к палубе шесть.
— Почти пришли, — сказал Керенский, когда они вынырнули из служебных коридоров в пожар на шестой палубе.
Корабль резко содрогнулся, и главный коридор палубы шесть обрушился на Даля, вминая его в пол, и вонзая зазубренный обломок металла ему в печень. Даль уставился на него на мгновение и перевел взгляд на Керенского.
— Ты должен был сказать «почти пришли», — прошептал он. Слова сочились между капель крови.
— О Боже, Даль! — воскликнул Керенский и начал освобождать его из-под обломков.
— Стой, — сказал Даль. Керенский не обратил внимания. — Стой! — настойчиво повторил он. Керенский остановился. Даль протянул ему планшет, который все еще сжимал в руках. — Нет времени. Бери результаты. Введи их в лазаретный компьютер. Не давай Хартнеллу спорить. Когда компьютер в медотсеке получит данные, Сюжет вступит в силу. Но тебе нужно туда добраться. Торопись.
— Даль… — пробормотал Керенский.
— Вот почему я взял тебя с собой, — ответил Даль. — Я знал — что бы ни случилось со мной, ты-то сумеешь вернуться. Теперь иди. Выручай, Керенский. Выручай.
Керенский кивнул, взял планшет и побежал.
Даль лежал, пронзенный через печень, и в последние минуты пребывания в сознании пытался сконцентрироваться на том факте, что Хестер будет жить, корабль будет спасен, и что его друзья смогут прожить всю свою оставшуюся жизнь без издевательств Сюжета. И все, что для этого понадобилось, была всего лишь еще одна драматическая смерть статиста. Его драматическая смерть.
Это ведь честная сделка, думал он, пытаясь заставить себя смириться с тем, как все вышло. Честная сделка. Спасенные друзья. Спасенный Мэтью Паулсон. Спасенный «Бесстрашный». Все честно.
Но когда все стало серым и стало сползать в черный, со дна того, что осталось от него, всплыла последняя мысль.
«Нахрен. Я хочу жить», — гласила она.
Но потом все равно все померкло.
— Вот давай без драмы, — сказал голос. — Мы знаем, что ты очнулся.
Даль открыл глаза.
Над ним стоял Хестер вместе с Дюваль и Хансоном.
Даль улыбнулся Хестеру.
— Сработало, — сказал он. — Это ты. Правда — сработало.
— Конечно, сработало, — ответил Хестер. — С чего бы не сработать-то?
Даль слабо засмеялся. Он попытался встать, но не смог.
— Ты в медицинском стазисном кресле, — пояснила Дюваль. — Ты заново отращиваешь печень, массу обожженной кожи и сломанную грудную клетку. Если б ты мог двигаться, ощущения бы тебе не понравились.
— И долго я в этой штуке? — спросил Даль.
— Четыре дня, — ответил Хансон. — Ну и видок у тебя был.
— Я думал, что умер, — сказал Даль.
— Ты бы умер, если бы кое-кто тебя не спас, — сказала Дюваль.
— А кто меня спас? — спросил Даль.