В октябре 70-го я выпустил последний номер журнала «Sinistra proletaria», но наши «листки борьбы» продолжали распространяться до февраля 71-го, когда уже начался первый раунд атак BR. Затем, весной того же года, мы опубликовали два номера другой газеты, которая ознаменовала переход на новый курс: «Новое сопротивление». Идея заключалась в том, чтобы задокументировать первые вооруженные акции в Европе, дав место дебатам, которые разворачивались вокруг этих инициатив. Среди прочего, мы опубликовали интервью с товарищами из Raf, неопубликованный документ Тупамарос, тексты пиратских радиопередач Feltrinelli's Gap, первые листовки Красной бригады и более поздних Красных бригад.
Изначально Бригада была элементарным ядром организационного проекта в поисках определения: никто из нас не имел четкого представления о том, чем она должна была быть, и, кроме того, мы даже не пытались сделать так, чтобы это казалось ясным[9]. Собственно говоря, первая группа, давшая жизнь «Красным бригадам», состояла из дюжины человек: Маргерита, Франческини, я, Пьерино Морлакки, который был одним из главных героев жизни квартала Лорентеджио, и несколько работников Pirelli, включая Маурицио Феррари.
Проект «пролетарской экспроприации», с помощью которого мы собирались проверить товарищей, был заброшен. Вместо этого мы взялись за первоначальную идею: завалить Пеллегрини[10]. То есть сжечь его машину. Мы проследили за ним от завода до его дома: он всегда парковал свою машину перед домом. Мы подготовились. Бывший партизан, друг Фельтринелли, научил нас, как сделать своего рода коктейль Молотова: небольшой бак, полный бензина, презерватив с серной кислотой, которая медленно разъедала его, а затем вступала в контакт со смесью сахара и калия, воспламеняя бензин. Если вы хотели, чтобы время воспламенения длилось дольше, вы могли просто использовать более толстый презерватив или два соединенных презерватива.
Итак, однажды ночью наш маленький отряд подошел к старой расшатанной машине Пеллегрини, и Маргерита поставила канистру. Я действовал в качестве наблюдателя. На несколько минут у меня защемило сердце, потому что презерватив продержался дольше, чем ожидалось. Потом вспышка. Сегодня, оглядываясь назад, я понимаю, что это было смешное и гротескное действо. Мы были неопытными новичками, абсолютно неуклюжими. Однако, благодаря этому жесту, можно сказать, что «Красные бригады» ожили.
В целом акция была встречена с энтузиазмом рабочими. И тогда же была напечатана наша первая листовка с заявлением о нападении. Она была распространена в Pirelli, и на заводе стали много говорить о нас. С зимы 1970 года до весны 1971 года мы провели десятки подобных акций[11], включая чуть более изощренную – сжигание шин на испытательном треке в Лайнате.
Мы постоянно писали листовки. Я был одним из тех, кто составлял текст. Я сделал это после того, как подробно выслушал мнение рабочих и товарищей, которые были непосредственно вовлечены в это дело. Мой замысел заключался в том, чтобы оживить лозунги, собранные на заводе, добавив к ним наш собственный анализ. Смотрите, писал я, мы должны начать по-новому думать о борьбе рабочих: мы предлагаем менее открытую и более партизанскую организацию власти рабочих».
В результате получилось плохое письмо, которое должно было быть эффективным. Нас часто критиковали за этот язык: «Как вы грубы!» – говорили нам многие. Но когда я писал, я всегда помнил о разговоре с одним из сторонников «Черной пантеры» в изгнании в Алжире, который, посмеиваясь, подверг нас суровой критике: «Когда вы говорите о том, что происходит в кварталах и на заводах, вы так озабочены тем, чтобы подогнать все под свои идеологические схемы, что не понимаете, насколько непонятными вы становитесь…». Лучше быть грубым, чем непонятным, сказал я себе тогда.
К сожалению, нам часто удавалось быть и грубыми, и непонятными.
На тему моего личного участия в нападениях у нас были долги разговоры с товарищами. Некоторые придерживались мнения, что меня следует оградить от рискованных действий, поскольку я служил для написания газет, боевых листков, листовок. Кроме того, я поддерживал связь с самыми разными людьми: рабочими, профсоюзными активистами, пролетариями из миланских кварталов рабочего класса, различными сиротами 68-го года, которые роились повсюду. Моя возможная поимка, как считалось, могла бы повредить многим.
С другой стороны, лично я настаивал на участии, и мало-помалу утвердился тезис, что нельзя отделять руку от разума. Нам это казалось неправильным, тем более что мы критиковали такие группы, как Potere operaio и Lotta continua, у которых «вооруженное оружие» было отделено от политических организаций.
9
По выражению Т. Дрейпера, вся тогдашняя партизанская борьба левых была «путеводителем в поисках движения, движением в поисках власти и властью в поисках идеологии».
10
В некоторых источниках указано, что первой акцией BR было сожжение машины директора компании Sit-Siemens Джузеппе Леони. Это ошибочно.