Свой первый настой знахарка приготовила вскоре после отъезда матери. Следуя указаниям Темпл, собрала дюжину цветков коровяка, желтеньких и ладненьких. Разложила сушиться на полотенце. Потом ссыпала в стеклянную банку, добавила дольки чеснока, залила миндальным маслом и поставила на подоконник. Через месяц процедила масло, разлила настой в шесть коричневых бутылочек, выставила их рядком на кухонном столе (ей уже хватало для этого роста) и позвала тетю посмотреть. Темпл подошла, крупная, с развевающимися рыжими волосами, длинными, волнистыми и блестящими, и сказала: «Молодец!» Первый раз в жизни знахарку похвалили за то, что она что-то сделала, а не наоборот (обычно ей велели не болтать, не плакать, не жаловаться, когда мама уходила в магазин и не возвращалась шесть часов кряду).
– В следующий раз, когда ушки заболят, твоя настойка тебе поможет, – сказала Темпл.
От этого обещания в животе у знахарки потеплело. Они же Персивали.
Она просыпается, в домике темно, потому что на улице дождь, а перед окном растут деревья, непонятно – утро или ночь. Утро: Душегуб царапается в дверь и кто-то стучит.
Знахарка пьет чай из ашваганды, от которого пахнет конюшней, и заедает его черным хлебом. Новая клиентка от всего отказывается – только воду берет. Зовут ее Ро Стивенс. Кожа на лице сухая, лицо взволнованное, волосы тоже сухие и тусклые (слабая кровь?), сама худая (худоба обычная, не по болезни). Знахарка чует, что этой женщине приходилось терять любимых. Запашок от нее такой, будто чуть дымом тянет.
– Я уже долго пытаюсь, мой лечащий врач – доктор Кальбфляйш из клиники репродуктивной медицины.
О докторе Кальбфляйше знахарка слышала от других клиенток. Одна про него так сказала: «Он как милфа, только нилфа – этого нацика я бы трахнула».
– Ты пила их лекарства.
– Целую бочку выхлебала.
– И как выделения?
– Да вроде ничего.
– На белок от яйца похожи, когда овуляция?
– Пару дней да. Но у меня месячные… нерегулярные. После лекарств стало лучше, но все равно не как часы.
Она так волнуется. И пытается этого не показать. Лицо дергается, черты складываются в «что, если?» и «что тогда?», потом снова разглаживаются, когда Ро берет себя в руки. В глубине души она не верит, что знахарка ей поможет, хотя очень хочет верить. Она из тех, кто не привык получать помощь.
– Язык покажи.
Розовый, покрыт белесым налетом.
– Надо с молоком завязывать.
– Но я не…
– Сливки в кофе? Сыр? Йогурт?
Ро кивает.
– Вот с этим всем и завязывай.
– Хорошо.
Но на лице у Ро написано: «Я же сюда не для того пришла, чтобы мне диету прописали».
Надо есть теплую согревающую еду: ямс, обычную и черную фасоль. Пить костный бульон. Побольше красного мяса: часы надо укреплять. Поменьше молочного: язык очень вялый. Побольше зеленого чая: стенки у часов слабенькие. Бабешки, тут главное – правильные микроэлементы. Всем заклинания подавай, но за свои тридцать два года знахарка убедилась: заклинания – это просто показуха. Если тело не хочет чего-то делать или хочет умереть поскорее, все ждут, что знахарка взмахнет волшебной палочкой и решит проблему. «Бульон? Какой такой бульон?» Она учит их вываривать кости, долго, по нескольку дней. Томить семена, стебельки и сушеные водоросли, сцеживать, пить. Маточный чай знатно воняет.
Знахарка берет из правого комода банку с чаем. Вытряхивает немного в коричневый мешочек, заклеивает его, вручает Ро.
– Нагрей воду в большой кастрюле, как закипит – высыпь туда, огонь убавь, вари три часа. Выпивай по чашке утром и вечером. На вкус – гадость.
– А что там?
– Ничего опасного. Травки и корешки. Эндометрий получше будет, а яичники посильнее.
– Какие именно корешки и травки?
Ро из тех, кто думает, будто что-то поймет, если услышит название, хотя на самом деле название ей ничего не скажет.
– Сушеный горец, корень гималайской ворсянки, дереза, зюзник, семена камелины, пустырник, лекарственный дягиль, корни красного пиона и корневище сыти.
Вкус у этого чая (знахарка пробовала) такой, будто воду налили в гнилую деревянную плошку и закопали в землю на несколько месяцев, червяки там купались, полевки туда плевали.
У Ро на верхней губе усики и месячные нерегулярные. Язык с налетом. Кожа и волосы сухие.
– Кальбфляйш тебя проверял на СПКЯ?
– Нет, а что это?
– Поликистоз яичников. Он влияет на овуляцию, так что, может, и в этом тоже дело. – От испуга Ро заливается краской, и знахарка добавляет: – Такое у многих женщин бывает.
– Но Кальбфляйш мне бы сказал? Я же больше года к нему хожу.
– Попроси анализ сделать.