Не было у Миронова ни проверенных в деле помощников, ни налаженных отношений, гонял новичков, взводных и эскадронных командиров, знакомился и беседовал со многими, подбирал штаб. В штабе временно управлялся адъютант будущей 2-й кавдивизии, бывший офицер, Дронов. Командира 1-го стрелкового полка Праздникова отрядил с молодыми, неиспорченными новобранцами в окрестные Советы — помогать по хозяйству бедным и многодетным семьям. Сам договорился с местными ревкомами и управами насчет картошки и прочей летней снеди, чтобы попадало в красноармейский котел сверх нормы, жизнь на станции Грязи стала помалу налаживаться. А тут из Москвы наконец прибыли помощники, и какие!
Михаил Данилов, старый знакомец, ввел к Миронову плечистого, калмыковатого крепыша с коротковатой борцовской шеей и небольшими, туго закрученными усами, отрекомендовал без пояснений:
— Товарищ Булаткин.
Миронов еще раз оценил вошедшего. По обличью — старый вахмистр-жила, но небольшие жмуристые глаза с веселинкой и казачьей простоватостью... На сильной, окатистой груди, перечеркнутой малиновыми «разговорами», резко пламенел в алой ленточке орден Красного Знамени... (Прикинул, что во всей Красной Армии сейчас их не более десятка, краснознаменцев!)
— Товарищ Булаткин, Константин Филиппович, — доложил Данилов. — Бывший комбриг-4 из 10-й армии, рекомендован командовать 1-й кавдивизвей, быть вашим помощником и заместителем...
Данилов улыбался по-прежнему открыто и зубасто, и эта его привычная беспечная улыбка была словно пароль для Миронова: все, мол, идет нормально, за этого человека ручаемся.
— Хорошо, — сказал Миронов. — Помню такой приказ по фронту — о геройстве бригады Булаткина под Царицыном... Кстати, где нынче начдив Думенко?
— В Саратове, на излечении. Легкое вырезали ему, профессор какой-то делал операцию, спас, можно сказать... Они там вместе с Егоровым лежали, — сказал Булаткин.
— Да, были в прошлом году и победы и потери немалые, — вздохнул Миронов. — Оттого и приходится сызнова собирать силы... Вы-то сейчас откуда, если не секрет?
Булаткин приставил ногу к ноге, выказывая въевшуюся в кровь служивскую выучку, ответил чуть ли не рапортом:
— Послан был весной в красную академию, в Москву, товарищ Миронов. Но по прибытии оказалось, что прием окончен, все места заняты. Вроде как по нас отрезало, и сказали: до будущего набора...
— Но ведь было решение ВЦИК другое? — Миронов закусил правый ус, хмуро взглянул на Данилова. Тот лишь махнул короткопалой рукой, пожал плечами:
— Вы же знаете: во ВЦИКе — одно, в военном ведомстве — другое. Не любят там полевых командиров. Недавно вон Чапаева с Восточного отчислили: дерзкий на язык, говорят!
— Ясно, — сказал Миронов.
Булаткин огладил своей тяжелой, каменно-твердой рукой усы, усмехнулся с простодушием:
— Да я и не сожалею дюже! Войны впереди много, какая там учеба!
— Оно-то так... Деникин в силе, надо его бить, и бить как следует, — согласился Миронов. — Но все же эти «академические тонкости» задевают душу... Хотя что ж, эти заботы, как говорят, на завтра, а пока начнем работать, товарищ Булаткин. Я рад вашему прибытию. Будем и строевой, и учениями заниматься от восхода до заката. Народец все больше необученный, да и бездействие войск, как вы понимаете, есть заведомое поражение в первом же бою. Старая истина. Многие к коню в первый раз подошли, а корпус-то именуется кавалерийским.
— Да еще мироновским! — засмеялся Данилов.
— А тебе, Михаил, поручим все хозяйство с интендантством, пропитание красноармейцев, не взыщи. Будешь крутиться за всех... Оформляйтесь пока у Дронова, в штабе.
...Вечером у Миронова за чаем собралось все командование: сам комкор, Булаткин с Даниловым, комиссар Ефремов, член Военного совета Скалов, временный начполитотдела Зайцев, адъютанты штаба Дронов и здоровенный, борцовского вида Изварин. Беседа затеялась живая, дружная, но не сказать, чтобы веселая: тревожила всех эта неожиданная передислокация при видимых успехах противника на Воронежском направлении, совершенно неясны были и виды с военным снаряжением. Миронов вздыхал, что пополнение идет в основном пехотными маршевыми ротами, тогда как у него весь расчет на кавалерию... Между прочим поинтересовался у Данилова, почему до сих пор Казачий отдел не настоял насчет переброски к нему двух кавалерийских полков с Западного фронта, о чем в Москве была полная договоренность. Полки эти он сам увел у поляков.