С Павлом Ивановым меня связывала многолетняя служба. Молодой он совсем был тогда. Года на четыре моложе меня. Помню, когда мы его в партию принимали, его автобиография уместилась на пол-листе почтовой бумаги, хотя указал он все: родословие свое, школу второй ступени, Тверскую кавалерийскую и службу в армии. После в финскую кампанию мы встретились с Пашей в поезде. Учились потом — я на «Выстреле», он — на третьем курсе Академии имени Фрунзе. Первомай 1941, после парада, праздновали у него в академическом общежитии. С семьями. А после он выехал на рекогносцировку оборонительных рубежей в Особом Белорусском и там обрывается его след. Не одного его. Многих тогда…
Но это было потом, в сорок первом, а сегодня:
— Ну, бывай, Паша!
— Бывай!
Чтоб сэкономить время, я направил бат по протоке, но тут же был остановлен окликом из кустов. Вышел оттуда человек. Казак, должно быть, не по сезону под охотника снаряженный.
— Куда вы, начальник? Вниз? Туда нельзя! Повстанцы туда поскакали.
— Много там этих… повстанцев?
— Много, начальник! Тьма-тьмущая. Восемь полков конных, сказывали.
— Сами эти полки видали?
— Не так, чтобы всех сам. Сказывали, которые…
Врет он и напугать хочет. Это ясно. От них он, от этой банды, чтобы посеять неуверенность и панику. Прием этот не новый, и такие встречались. Но что с ним делать? В бат его взять не могу. Тут и места нету, и небезопасен такой сосед в бату. Но решать как-то надо.
— Хорошо, что встретились! На заставу езжайте. К Иванову там, начальнику. Скажите, что я вас послал, Петров. И чтоб накормил вас, и утром, когда почту пошлет, вместе с пограничниками к Чеснокову направил. Ждет он вас, Чесноков.
Не понравилось мое решение Каминскому, и, когда бат отошел от берега, он свое недовольство высказал:
— Дурень ты, хоть и начальник ныне. На заставу тот не поедет…
— Почему не поедет? Накормят же его там и все такое.
— Очень ему твой корм нужен! От них он, от этой банды. Понял теперь?
— Откуда вы это знаете?
— Поживи с мое; и ты узнаешь! Видывал я таких. Эсеры тут были. Еще в партизанах, бывало, когда на японцев выступали, они партизанам на ухо нашептывали: «Не дюже, ребята, нажимайте, чтоб больших потерь не понести. Силы для борьбы с большевиками берегите». Теперь понял?
— Опять не очень чтоб.
— Молод, потому. Спросил бы, кто знает! Убить его надо было!
— Как на Газимуре?
— Сразу и так! По-умному можно было и без свидетелей. Дал бы ему по башке и уплыл бы! А ты ему: «К Иванову… накормят там». Нужен ему твой Иванов!
К станице приплыли около полуночи. Ни огонька, ни людского голоса. Затемнение, видно, Дробин ввел и выходить из дворов запретил. Хорошо, что китайский Имо-хэ на другом берегу отдельными огнями просвечивался. По нему и ориентировались. Иначе бы мимо проскочили. Может, до самой Покровки на Амуре…
Причалить к берегу я боялся. За рекою в такое время наблюдение установлено, и хотя бы один «Дегтярев» на рогатках для ночной стрельбы направлен в нашу сторону. Вообще-то полагалось вначале остановить окликом и уж потом стрелять, если человек не послушается. Но это в мирное время. А теперь эти действия могут переставить местами, и пойди потом докажи, что не в таком порядке тебя продырявили…
Решаю встать на якорь и понаблюдать. Каминского предупредил:
— Сиди тихо и не дыши!
Порядочно мы ожидали. С час или больше. Шорох потом уловили, шуршание гальки под ногами коней. Поскрипывание седел послышалось и легкое позванивание трензелей. Наши кони, пограничников! Казачьи седла так не скрипят, и уздечки они снимают. В недоуздках коней водят, без трензелей. Под седлами Дробин коней держит. Готовность высокая!
Когда пограничники, напоив коней, удалились, мы подняли нос бата на берег и пошли вслед за ними.
За ночь все решили. Еще и на сон пара часов осталась. Условились так: Дробин отвечает за оборону поселка и охранение его дальних подступов Он же, к моему приезду, подберет нескольких казаков, имеющих родственные или какие-либо другие устойчивые связи с жителями левобережья Газимура. Они могут понадобиться нам. Я и Черниговский с пограничниками соседней заставы на рассвете выезжаем в Будюмкан, выясним там обстановку и возможности организации надежной разведки из казаков Верховья. Посылка туда разведчиков через многоводный и опасный в такое время Газимур несомненно насторожила бы бандитское руководство.
От усталости и забот я забыл о Каминском. Да он меня и не интересовал. Доставил его на место, как было приказано, и будет с меня.