— Если вы подождете меня немного в гостиной, то я, пожалуй, смогу вам все сказать уже через четверть часа… Если, конечно, получится…
Зорин достал из кармана костюма деньги и протянул ей.
— Здесь ровно столько, сколько вы берете за работу. Если все сойдется, то я заплачу еще столько же.
— Хорошо.
Он вышел, а она села за рояль. Она вновь заиграла «Дождь» Вивальди. И снова, когда закончила играть, на крышке рояля набралась горстка снега…
«Похоже, это мой последний гонорар… Хорошо, что я приблизительно знаю, как обстоит дело с его Настей, ведь это она должна придти сегодня в гримерную, как пить дать… Но что будет дальше? неужели мне так и придется всю оставшуюся жизнь жить в этом городе и работать в музыкальной школе, да к тому же еще и бесплатно?» Ругая себя мысленно за то, что она, вместо того, чтобы отложить деньги, потратила большую их часть на поездку по Европе, Наталия вышла из кабинета и увидела Зорина, сидящего перед чашкой кофе с совершенно убитым видом. Увидев Наталию, он очнулся и тряхнул головой:
— Ну что вы мне скажете?
— То, что вашу жену подставили. Сегодня в семь часов она должна будет оказаться в гримерной Варфоломеева… Но к самому Андрею она отношения не имеет, никакого… Ее пригласила туда одна женщина, фотография которой у меня есть… Вы сами можете сейчас приехать домой и спросить Настю, о чем они договаривались с этой женщиной. Уверена, речь будет идти либо о белье, либо об одежде или чем-то нейтральном… — и она рассказала ему о Хрусталевой.
— Теперь, когда вы все знаете и у вас, я думаю, отлегло от сердца, помогите и мне… Приходите вместе с вашей женой к парку что возле театра. Вы подождете нас, а мы с Настей сходим в гримерную… Там уже будет поблизости один мой знакомый с фотоаппаратом…
— Он что, будет снимать Настю?
— Нет, Хрусталеву… Я обещаю вам, что ни вы, ни ваша жена не пострадаете… И еще… До семи часов есть еще время… Запишите на магнитофон все ваши сегодняшние телефонные разговоры. Эта женщина непременно позвонит вам, чтобы заманить в театр для того, чтобы вы смогли увидеть вашу жену в раздетом виде и в присутствии Варфоломеева. Приблизительно пять минут восьмого или лучше десять — приходите туда… Надеюсь, что у вас не будет проблем со служебным входом…
— Разумеется… Боже мой, Наташа, какие страшные вещи вы мне только что рассказали… Но мы придем… Уверен, что Настя все мне расскажет, как только я покажу ей фотографию… А потом, значит, мне надо будет возвращаться на работу…
После обеда Наталия уснула. А проснулась от звонка. Звонил Зорин. Голос его был взволнованным:
— Наташа? Вы оказались правы… Она мне только что позвонила… И сказала, чтобы я в четверть восьмого пришел в гримерную Варфоломеева, что там, якобы я увижу свою жену в объятиях этого негодяя…
— Так, понятно… А каким образом она вам преподнесла эту весть?
— Она представилась невестой Варфоломеева, и что ей, якобы, надоели его измены… Она просила меня, чтобы я присмотрел за своей женой… Вот в каком духе все это было сказано…
— Вы записали разговор?
— Да, конечно.
— Значит, встречаемся в парке возле театра без четверти семь.
— Да… Чуть не забыл… Я же говорил с Настей. Как только она увидела фотографию этой женщины, так сразу же мне и сказала, что та обещала ей продать какие-то шикарные вещи, которые, якобы, ее знакомая артистка привезла из Голландии. Если бы вы только знали, как я вам благодарен. Ведь вы, можно сказать, вернули мне Настю… Ну все, до встречи…
Глава 11
ПОВОДОК ДЛЯ ЭЛЕОНОРЫ
Она проснулась от собственного крика. Она кричала как в ту ночь, когда ее привезли на квартиру и раздели. Извиваясь всем телом, она кричала, что у нее сифилис. «Если не верите, посмотрите справку, она в сумке… Заберите все деньги, все, только не трогайте меня… Меня муж заразил…» Она не помнила всех тех слов, которыми защищала свое тело, принадлежавшее только одному мужчине.
Эту справку она купила за пятьдесят тысяч. Словно чувствовала… Прислушалась к совету одной приятельницы, которую тоже чуть не изнасиловали, но увидев справку, отпустили, предварительно избив и выбросив из машины как сломанную куклу…