За их болтовней я чувствую их мысли. Дар от крови Якши действует тем сильнее, чем меньше я двигаюсь. Первый охранник думает о своем больном желудке. У него язва, и когда он дежурит в ночную смену, она всегда обостряется. Он думает, не надо ли сходить к машине и взять флакон «Маалокса». Но ему приходится пить это лекарство, когда рядом никого нет. Другие парни всегда насмехаются над ним, говоря, что у него болит животик, как у ребенка. На самом деле у первого охранника сильная воля, если он ходит на работу с такой болью.
У второго охранника мысли тупые. Он думает о жене, о нынешней любовнице и о женщине, которую встретил два часа назад в столовой, — он видит их троих голыми в постели с собой. Перед дежурством он выпил большую бутылку «колы», и теперь ему очень хочется в туалет.
Третий охранник интересен. В тайне от приятелей в свободное время он пишет научную фантастику. Его зять-адвокат только что прочел его последнюю книгу и сказал ему, чтобы он и думать забыл стать писателем. Но третий охранник думает, что, если у его зятя есть юридический диплом, это еще не значит, что он может угадать талант. И третий охранник прав — у него много творческих идей.
Мне приходится сильно сосредотачиваться, чтобы почувствовать их мысли. В каждый данный момент я могу читать только одну мысль. С древних времен я умела влиять на мысли людей, пристально глядя на них и нашептывая им на ухо свои предложения. Сейчас я лишена силы моего взгляда и убаюкивающего колдовства моего бархатистого голоса. Но чем больше я концентрируюсь на этих парнях, тем больше я уверена, что смогу внедрить нужные мысли в их сознание. Я сосредотачиваюсь на третьем охраннике — он самый чувствительный из них. Создав в уме сильный образ, я посылаю его сквозь стену.
«Эта девушка по-настоящему опасна. Она может всех нас убить».
Третий охранник что-то говорит и вдруг замолкает на полуслове. Я слышу, как он нервно ерзает на стуле.
— Эй, ребята, — говорит он.
— Что? — откликаются они.
— Эта цыпочка очень опасна. Надо быть с ней осторожными. Вы видели, что она сделала с Сэмом и Чарли.
— Она их чисто вырубила, — соглашается второй охранник. — Но пусть бы попробовала сделать это со мной. Ничего бы у нее не вышло.
— Не думаю, что ты захотел бы с ней связываться, — говорит первый охранник. — Говорят, она обладает сверхсилой.
— Да, но нам не говорят, почему она так сильна, — замечает третий охранник. — Они просто велят следить за ней. А что, если она вырвется? Она может всех нас убить.
— Да, — мягко шепчу я себе.
— Расслабься, — успокаивает первый охранник. — Ей никак не выбраться из этой клетки.
— Даже если она вырвется, — говорит второй охранник, — мы сможем ее остановить. Мне плевать на приказы — я буду стрелять.
— Я слышал, что пулями ее не остановить, — возражает третий охранник, все еще в мыслях о том, как я опасна.
Я переключаюсь на первого охранника и посылаю еще одно соображение.
«Мы не должны упускать ее из вида».
— Мы будем за ней следить, — говорит первый охранник.
Я вкладываю ту же мысль в голову третьего охранника.
— Да, — эхом отзывается третий охранник, — мы должны быть начеку и не спускать с нее глаз.
Я пытаюсь внедрить эту мысль в голову второго охранника.
— Мне надо отлить, — говорит второй охранник.
— Ну, ладно, — шепчу я себе. — Двое из трех — уже неплохо.
Следующие тридцать минут — с перерывом на поход второго охранника в туалет — я постепенно наращиваю их паранойю по поводу того, как я опасна и как будет плохо, если они не смогут меня держать под постоянным наблюдением. Довольно скоро первый и третий охранники уже несут параноидальный бред. Второй охранник не знает, как их успокоить, и даже не понимает, почему их надо успокоить.
— Если мы не будем смотреть за ней каждую секунду, — говорит первый охранник, — то она сбежит.
— А если она сбежит, — говорит третий охранник, — то вырвет наши сердца и съест их.
— Прекратите! — кричит второй охранник. — Она не сбежит.
— Мы знаем, — говорит первый охранник, — что, если мы не будем мигать, если будем постоянно держать ее на свету, то она не сбежит.
— Но если свет погаснет, то мы обречены, — добавляет третий охранник.
— С чего бы ему выключаться? — вопрошает второй охранник.
Делая несколько глубоких вдохов, я медленно выхожу из состояния полной концентрации. Я протягиваю руку и легко трясу Джоэла. Он открывает глаза и смотрит на меня. Во всем этом смятении я забыла, как он красив. Его синие глаза лучатся любовью.
— Какой приятный вид для пробуждения, — шепчет он.
— Спасибо.
— Ты спала?
Я наклоняюсь и шепчу ему в самое ухо:
— Нет. Я сеяла семена нашего побега. Теперь охранники у камеры в ужасе от того, что потеряют нас из виду.
Ему становится любопытно:
— Ты это точно знаешь?
— Да. Я собираюсь разбить здесь лампы, чтобы они запаниковали и вызвали подмогу. Я уверена, что явится и сам генерал Хэйвор.
— А что потом?
— У меня есть план, но он пока еще не до конца продуман. Просто делай, как я скажу. Встань и будь готов действовать по моему первому слову.
Джоэл идет к стене, которая примыкает к двери. Стоя в центре камеры и глядя на камеры наверху, я даю охранникам по другую сторону стены последнюю тему для размышления.
— Теперь я иду за вами, — говорю я злобно. — Бегите, прячьтесь. — Я облизываю губы: — Потому что я очень голодна.
Потом серией слепяще быстрых ударов я разбиваю все лампы на потолке и погружаю камеру во тьму. Я все вижу превосходно, но Джоэлу приходится придерживаться за стену, чтобы сохранить ориентацию в пространстве.
Я слышу, как на посту в ужасе орут первый и третий охранники. Второй охранник тянется за оружием и кричит напарникам, чтобы они прекратили шуметь. Я подавляю смешок.
— Иди ко мне, генерал, — шепчу я, — иди, Артуро.
Через пять минут я слышу, как Артуро и Хэйвор идут по узкому коридору и разгоряченно разговаривают. Хотя я раньше и не слышала голоса генерала, я опознаю его по властной интонации. Артуро имеет на базе какое-то влияние, но командует всем человек со звездами на погонах. Интересно было бы узнать детали их взаимоотношений. Вместе с ними, держа в руках пулеметы и стараясь не паниковать, идут десятки солдат.
— Она не представляет опасности, пока заперта, — говорит Артуро генералу. — Это трюк, чтобы заставить нас открыть дверь.
— Мне не нравится, что мы не можем ее видеть, — резко отвечает генерал. — Ты слышал, что она тебе говорила. Мы не знаем о всей ее мощи. Может быть, пока мы здесь разговариваем, она уже пробивается через стену камеры.
— Она мастер подтасовок, — возражает Артуро. — Она говорила о своих неизвестных силах, чтобы посеять в нас сомнения — именно ради этого. Если вы откроете дверь для проверки, она в ту же секунду нападет. Чтобы ее остановить, придется ее убить, а ее нельзя убивать.
— Подождем и посмотрим, что она будет делать дальше, — говорит генерал Хэйвор.
— Что происходит? — шипит в темноте Джоэл.
Я тихо шепчу, чтобы услышал только он:
— Сюда идут генерал и Артуро. Они не хотят открывать дверь, но, думаю, я смогу кое-что сделать, чтобы подвигнуть их на это. Через несколько минут здесь будет очень шумно. Я не только устрою шум, но и буду мысленно внедряться в сознание генерала. Пожалуйста, не разговаривай со мной во время этого. Мне нужно будет сконцентрироваться. Потом, когда они начнут открывать дверь, ты должен забиться в угол за дверью. Но только после моего сигнала. Будет стрельба, и это пространство за дверью будет самым безопасным. Ты понял?
— Да. Ты действительно думаешь, что они откроют дверь?
— Да. Я их заставлю.
Я еще раз сажусь, скрестив ноги, на этот раз в центре камеры. Успокоив свои мысли несколькими глубокими вдохами, я проецирую себя в сознание генерала. Его легко обнаружить — исходящая от генерала энергия подобна расплавленной лаве извергающегося вулкана. Но его решениями трудно управлять, лишь транслировав несколько мыслей. Сильную личность трудно заставить сделать то, что я хочу, даже когда я смотрю такому человеку в глаза и шепчу ему на ухо. Сейчас я лишена таких возможностей. Что я пытаюсь сделать, это внедрить несколько предпосылок, которые подвигнут его отдать приказ открыть дверь. В качестве первого шага в этом направлении я взвинтила охранников и вырубила свет. Следующие шаги будут более трудными.