Санёк вспомнил соседского кролика. Белый, пушистый, с большими испуганными глазами. Он ел букеты одуванчиков. Потом исчез. Ходили слухи, что его съели самого.
Впереди что-то загудело, и — было видно в иллюминатор — закрутился пропеллер. За ним другой. На месте винтов образовались прозрачные, слегка подрагивающие круги.
Самолёт с запущенными моторами долго стоял на месте и рычал то громче, то тише. А Санёк думал о бедном кролике. Неужели его убили?
— Что с тобой? — спросил отец.
— Кролика жалко.
— Жарко? Теперь всем жарко. В воздухе будет прохладнее. Потерпи.
— Не жарко, а жалко — кролика, — поправил Санёк.
— Какого ещё кролика?
— Белого.
— Белого? Такого несмелого?
Санёк кивнул.
— Вот кончится война, мы, может, заведём кроликов.
Санёк обрадовался, думая о кроликах, которые будут у него после войны.
— Моторы гоняют, — сказал отец. — Пробуют по всем режимам.
— А если мотор остановится? — спросила мама.
— Аэроплан пойдёт со снижением. Тогда надо будет облегчать машину — выбросить за борт всё лишнее.
— О боже! Что же нам выбрасывать? Чемодан?
— Не волнуйся. Твой чемодан ничего не весит. Да и моторы надёжные, не откажут. Слышишь, как их проверяют? Было б топливо, а сами они не остановятся.
— А вдруг не хватит бензина?
— Успокойся. Количество топлива рассчитывается согласно задания. И всегда имеется некоторый запас. На случай, если заблудимся или придётся идти на запасной аэродром.
— Так мы можем не только упасть, а ещё и заблудиться?
— Упасть и заблудиться мы не можем — что-нибудь одно. Да и вообще, сама подумай, с чего бы нам падать и блуждать? Никто нам не помешает.
— Никто? — изумилась мама.
— Успокойся и думай о чём-нибудь весёлом. Думай о том, как мы вернёмся наконец в Москву. Или о том, какая хорошая жизнь будет после войны. Ты себе представить не можешь, как будет хорошо: никаких воздушных налётов, никаких похоронок. Люди, пройдя войну, станут добрыми друг к другу, внимательными. Никто на тебя голос не повысит, все улыбаются… Всю землю засадим и засеем садами и лесами, построим красивые дворцы…
Вот тронулись. Нет, остановились. Поехали, остановились, поехали, остановились; пассажиров мотало туда-сюда.
— Пробуют тормоза, — пояснил отец. — Видишь, как всё внимательно проверяют?
Самолёт долгое время гудел на месте. Наконец стал разгоняться для взлёта. Запрыгали и поехали по полу заглушки, тонко, по-комариному, заныли металлические переборки. Толчки, сперва жёсткие, делались всё более плавными. Вот совсем исчезли, и земля за окном, резко наклонившись, пошла вниз. Началась болтанка.
— Воздушные ямы! — пояснил Ширяшкин.
— Какие там ямы! — буркнул отец. — Все небо — сплошная яма.
— Чего ж тогда самолёт кидает?
— Разная плотность воздуха. Восходящие и нисходящие потоки. Земля по-разному нагревается. Физику надо было учить в школе.
— Не спорю. Я не лётчик, а всего-навсего переводчик, — сказал Ширяшкин. — Я знаю английский.
— Врать-то не надоело? — спросил отец и отвернулся к окну.
Раскачивались вместе с землёй дома и нефтяные вышки, потом открылось море. Если присмотреться, можно видеть зеленовато-синие волны. Заметно даже, как ветер морщит гладкую волну и срывает с гребешков пену. А дальше всё сливалось в сплошной голубовато-белый свет.
Санёк долго глядел в окно. Только это скоро надоело: ведь, кроме моря и волн, глядеть не на что.
Из пилотской кабины вышел стрелок и молча поднялся по ступенькам к пулемёту. Перед Саньком оказались его сапоги с подвёрнутыми вовнутрь голенищами, собранными в гармошку. От сапог пахло новой кожей. Точно также пахло в отцовом футляре от бинокля.
Стрелок, судя по сапогам, крутился на месте.
— Глядит, нет ли фашистов в небе, — шепнул Ширяшкин. — А нам с вами главное — доставить в целости и сохранности план войны. Поняли?
— Куда доставить?
— В Красноводск. Тс-с! — Он приставил палец к губам. — Знаем только вы и я.
— А если потеряем план войны, то и самой войны не будет? — поинтересовался Санёк.
— Всё равно будет.
— Тогда зачем план?
— Чтоб война шла по плану.
— А она пойдёт по плану?
— Войны, Степаныч, никогда не проходят по плану. По их плану фашисты должны были взять Москву несколько месяцев тому назад, а им нюх начистили. А по нашему плану… Короче, Степаныч, давайте прекращать болтовню — это нас может увести далеко. И если увидишь, что кто-то захочет украсть пакет, стреляй без предупреждения. Понял?