И в самом деле, тот оставил ящики под колесом самолёта.
— Может, возьмёте себе? Всё равно у нас хлеба нет. Сами посудите, что с ней делать?
— Бери-бери! — возразил командир. — Уху сваришь.
— В чём? В чём уху варить? Было б хоть ведро.
— А ты прояви солдатскую смекалку. Или ты не русский солдат?
— Коли русский, так и вали на него, как на медведя, — проворчал Ширяшкин. А потом добавил себе под нос: — Ладно. Проявлю смекалку, чтоб не издевались.
На крыше кирпичного строения крутилась вертушка, на которую Санёк не преминул обратить отцово внимание. Тот сказал:
— Это анемометр. По нему определяют скорость ветра. Если ветер очень сильный, лететь нельзя.
— Как наш самолёт оказался здесь? — задал Санёк давно мучивший его вопрос.
— Перелетели. Привезли бензин в бочках, вытащили трактором из песка на ровное место, заправились и взлетели. Скорость-то аэроплана гораздо больше, чем у катера. Потому и прибыли раньше нас.
— Отчего ж тогда мы не полетели?
— На катере надёжнее. Самолёт при посадке был повреждён.
— Он мог упасть?
— Он мог просто не взлететь с песка. Или перевернуться.
— И сгореть?
— Много разговариваем! Ступайте в квадрат, а я пойду договариваться насчет самолёта.
И пассажиры двинули под навес, где располагались квадратом четыре лавки, а посредине — врытая в землю железная бочка с жёлтой водой и плавающими в ней окурками. Тут же красовался на щите плакат, изучением которого Санёк тотчас же и занялся. На плакате был нарисован человек в шляпе с худым и злобным лицом; этот человек косил круглым глазом из-за поднятого воротника на двух болтающих уродцев и что-то записывал в блокнот. Санёк стал разбирать надпись: «Бол-тун — на-ход-ка для шпи-она!»
Ну до чего же неприятный вид у шпиона с остроконечным сизым носом! Да и болтуны, пожалуй, не лучше.
РАССКАЗ ШИРЯШКИНА О ПОЛЁТЕ В БОМБОЛЮКЕ
Из дома с вертушкой на крыше воротился отец и сказал:
— Придётся лететь на бомбардировщике.
Санёк очень обрадовался: наверное, мало кто из его приятелей летал на военном бомбовозе.
— Как это? — спросил Ширяшкин. — Там ведь только и есть место, где подвешивают бомбы.
— Вот мы и поедем в бомболюке. Вы можете не лететь, если нет желания.
— Бомбардировщик, скорее всего, следует на завод.
— Какая разница! — досадливо отмахнулся отец.
— Большая. Значит, самолёт неисправен.
— Ждите исправного.
— Ну нет! Тороплюсь. В наше весёлое время не угадаешь, как лучше. Тут хоть боевая машина, а не летающая мишень. Кроме того, я к вам привык. Со своими и падать как-то веселее. Товарищи! Я вспомнил случай из жизни. Правдивейшая история! Слушайте!
— Опять прорвало! — проговорила военная женщина. — Начнёт врать.
— Каждое слово — чистейшая правда! Дело было так. Жили-были три друга. Они работали на аэродроме — самолётам хвосты заносили, под колёса колодки ставили, подметали стоянку, долбили зимой лёд. Словом, «лёд-чики» — от слова «лёд». И вот они пристали к командиру бомбардировщика: «Прокати да прокати!» А тот им говорит: «Братцы! Какое это катание? Ведь бомболюк просто ящик. Вы даже не поймёте, на месте ли стоит самолёт или идёт на высоте тыща метров». А друзья упёрлись: «Всё равно прокати, если ты друг, а не портянка». Делать нечего. Командир говорит: «Залезайте, да только потом не обижайтесь». Залезли. А командир думает: «Никуда я не полечу — просто погоняю моторы на земле, пассажиры ничего не поймут». И вот запустил моторы, маленько покатался по стоянке, а потом через переговорную трубу и говорит: «Высота тыща метров! Как себя чувствуете?» — «Хорошо», — отвечают друзья. «Высота две тыщи над уровнем моря! Как настроение?» — «Бодрое!» — «Высота три тыщи метров! Открываю бомболюк». И открыл. И друзья выпали из самолёта на землю. А падать-то всего-навсего полметра — ни за что не ушибёшься. И они не ушиблись. Только один стал заикаться, другой онемел, а третий малость окривел, и нос стал дёргаться, как у кролика. Отсюда напрашивается вывод: летишь в бомболюке — будь готов ко всяким гадостям.
— Эх, Ширяшкин! — покачал отец головой, — раньше говорили: «Язык мой — враг мой, друг сатаны и советник диавола».
— Ну, это вы, Степан Григорьевич, запели по-церковному! И наше время болтунов и без меня хватает. Будто я один!
Все двинулись к самолёту, который показался Саньку не очень красивым: какой-то горбатый, серо-зелёный, на низких колёсах.
Летели без полковника — тот остался в Красноводске, чтоб передать военачальникам план войны.
— Полковник передал секретный план? — спросил Санёк у Ширяшкина.