— Вот молодэц! Художник будэшь!
— Нет, буду лётчиком, — возразил Санёк.
Ему казалось, что он сам летит на большом, красивом самолёте и расправляется с оккупантами. Он чувствовал себя настоящим героем.
— Ладно. Будь лётчик, — охотно согласилась хозяйка. — И бэй фашистским оккупантам! Нэ отдадим ему нашу Москву!
— Не отдадим, — заверил Санёк.
На другой день отец улетел на своём самолёте в Туркмению.
ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ КАРТА
Пока Санёк и его друзья вели военные действия в саду и на террасе, взрослые тоже не теряли даром времени. Впрочем, их занятия против Саньковых выглядели довольно мирно. Мужчины рыли ямы, женщины бумагой заклеивали окна крест-накрест, мальчики и девочки постарше убирали мусор с чердаков.
— Чтоб легче бороться с пожаром, — сказала мама.
А Санёк и его фронтовые друзья Васо и Дэвико постреливали из своих игрушечных винтовок и читали стихи:
Вот только Дэвико говорить ещё не умел. Но стрелял не менее громко.
А когда по улице проходили солдаты, ребята пристраивались к шеренге со своими винтовками и тоже пели:
Когда мама глядела на солдат, её глаза наполнялись слезами, что Саньку казалось непонятным. Впрочем, эти песни наводили и на него тоску.
Ударила зима, повалил снег, и сразу исчезли белеющие за неразберихой ветвей горы. Сад сделался теснее и уютнее. Но вот проглянуло солнце, и небо оказалось таким же ярким, что и летом, и всё вокруг наполнилось шорохом капели. А солдаты всё шли и шли и пели:
Взрослые по вечерам рассматривали карту, разложенную на столе под лампой, и рисовали чёрные стрелы. Санёк пытался предложить свои услуги в изображении стрел, но его осаживали:
— Не мешай!
Однажды мама показала ему и его друзьям Васо и Дэвико карту и сказала:
— Вот это красное — мы, Россия. А это коричневое — Германия, чтоб ей пусто было!
— Ура! Мы больше! — обрадовался Санёк. — Мы победим!
— Да, победим, — согласилась она, впрочем, без особой уверенности в голосе.
— Наверное, Германия глупая, — сказал рассудительный Васо. — Почему напала на нас?
Санёк был уверен, что фашисты не люди, а маленькие, коричневые и злые существа. Питаются камышом.
ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА
По радио сообщили, что под Москвой наши войска перебили хребет фашистскому зверю. Санёк обрадовался — скоро домой. Однако зверь не спешил убираться в своё логово, а как выяснилось позже, двинул на Кавказ.
Однажды Санёк услышал разговор мамы с тётей Софико. Мама хотела выбираться в Москву на поезде, а хозяйка отговаривала: фашисты бомбят эшелоны. Несколько поездов с женщинами и детьми попали прямо к фашистам.
— Что они сделали с детьми? — спросил Санёк, представив себя среди захваченных.
— Нэ знаю, — ответила тётя Софико. — Может, съели?
Санёк было заревел, да сдержался — время военное, не до слёз. Главное — не попадаться в плен.
Ночью он услышал жуткий вой.
— Что это? — Санёк очень перепугался.
— Воздушная тревога, — ответила мама. — Собирайся! Пойдём в бомбоубежище.
Санёк догадался, что надо поскорее спрятаться, чтоб не слышать этого жуткого завывания.
Небо прочертили лучи прожекторов, и вдруг все они кинулись на гул мотора. Возник ослепительно белый самолёт, да тут же и растворился во тьме.
— Упустили, — сказала мама.
— Наш самолёт, — возразил ей старый грузин, который тоже шёл к убежищу. — Чужой бы кидал бомбы. Куда пошли? Вон яма!
Он показал на дверь, устроенную прямо в пологом склоне холмика. За дверью шла наклонная лестница, слабо освещаемая лампой «летучая мышь», а дальше, на нарах, сидели женщины, старики и дети. В убежище воя сирены не было слышно, и Санёк успокоился.
Впрочем, зарыдал грудной ребёнок в шапочке с настоящей солдатской звездой.
Снаружи забухало, и из щелей между брёвен на потолке посыпалась земля, по стенам, забранным досками, закачались тени, оттого что дёрнулась лампа.
Ребёнок со звездой опять закатился не своим голосом.