К механику подошёл большой и, наверное, очень сильный лётчик с медалью на груди. Оба чего-то ждали и поглядывали на кирпичный дом, где толпились военные.
Красноармеец стал покусывать травинку, сладковатую снизу.
— Этот здоровяк с медалью командир нашего самолёта, — сказал он. — Герой! Вот только плохо слышит. Глухой.
Рассказчик печально вздохнул.
— Отчего глухой? — поинтересовалась штатская женщина. — Может, глухонемой?
— Нет, просто ничего не слышит. Однажды его подбили фашисты, но он посадил свой горящий самолёт на луг. От удара о землю его выбросило из кабины.
— Да ну! — удивилась женщина.
— Вот вам и «да ну»! Летел сорок метров.
— Неужели сорок? И всё по воздуху?
— Именно сорок. И всё по воздуху. Потом подсчитали рулеткой — ровно сорок.
— Врёшь, Ширяшкин, — сказала военная женщина.
— Что значит «врёшь»?! — обиделся Ширяшкин. — Ведь если самолёт врежется в землю, то пилота выбрасывает вперёд по движению — закон физики. Соображать надо!
— Ну и что дальше? — спросила штатская женщина.
— А дальше было вот что. На лугу паслись бык и корова. Травку щипали. Так он убил головой быка, а корова со страху убежала. Её до сих пор не отыщут. Вот, пожалуйста, коли не верите.
Красноармеец протянул обрывок газеты штатской женщине.
— Где смотреть? — спросила та.
— В отделе объявлений. Вот!
Женщина прочитала вслух:
— «Ушла корова по кличке Катя. Бурая с бел. пятн. на спине. Нашедшего просим сообщить…»
Санёк слушал, затаив дыхание, рассказ о легендарном лётчике-герое, а сам поглядывал на него. Да, такой дядя, пожалуй, мог бы и в самом деле убить быка головой.
— Что же дальше? — спросила штатская женщина.
— А то было дальше, — продолжал Ширяшкин, — что у него у самого из уха потекла кровь. И он оглох. Теперь глух как пень.
— Врёшь, Ширяшкин! — сказала военная женщина.
— А вы сами попробуйте, убейте быка головой, тогда и говорите. Спорим, что и вы тоже оглохнете! Между прочим, в газетах врать не будут. Думаете, Катя не убежала, если б у неё на глазах не убили быка головой? Тут всякий убежит!
— Но в газете ничего не сказано про лётчика и аварию, — возразила военная женщина. — Только про Катю.
Красноармеец, подмигнув Саньку, показал большим пальцем в сторону женщин:
— А ещё военные!
Санёк покраснел, польщённый вниманием такого многознающего человека.
— Причём тут военные? — обиделась военная женщина.
— А при том, что про аварии впрямую в газетах не пишут — это секретные сведения. Потому умный человек читает про корову, а понимает са-авсем другое. Правильно, Степаныч? — Ширяшкин поглядел на Санька — тому ничего не оставалось, как кивнуть. — Ну вот. Мы это понимаем. — Он потрепал Санька по плечу. — А они — нет. Женщины! Что с них возьмёшь!
Наступило молчание. Наверное, все думали про героя-лётчика, убившего быка, и про корову Катю, у которой на глазах разыгралась трагедия.
Вообще, Саньку было жаль быка. И вдруг он заметил, что отец, уткнув лицо в изгиб локтя, не то плачет, не то смеётся.
— Ты что? — испугался Санёк.
— A-а, нет-нет, ничего. Всё в порядке, — ответил Степан Григорьевич. — А как звали быка? — спросил он Ширяшкина.
— Володя, — не моргнув глазом ответил красноармеец. — Да об этом написано и в газете… Только, кажется, не в этой.
Отец снова упал лицом на руку.
Мама сказала обиженно:
— Ничего смешного.
И сочувственно поглядела на глухого командира.
— А теперь я вам расскажу менее печальную историю, — снова заговорил Ширяшкин. — Видите товарища с отвёрткой? Так он сбил в одном бою «мессершмитт» и «хейнкель» — одним выстрелом из пистолета ТТ.
— Да ну! — удивилась штатская женщина. — Сразу два самолёта?
— Сразу два. И оба из пистолета. Точнее, сперва один, а потом… Впрочем, слушайте, как было дело.
Стрелок, он же механик, о котором шла речь, всё продолжал что-то напевать. Потом вынул из дырки на моторе красную затычку с флажком на верёвочке и стал её выпрямлять пассатижами.
— Ну-ну, давай, Ширяшкин, заливай дальше, — сказала военная.
— Могу и не рассказывать, коли не верите.
— Рассказывай — рассказывай, — попросила штатская. — Верим.
— На борту Ли-2 какое вооружение мы имеем? Всего-навсего два пулемёта. А что это за пулемёты? Так, пукалки. Таким собьёшь разве что ворону. Если попадёшь. Знаете, какой у него калибр?
Женщины, наверное, не знали, какой калибр у пулемёта.
Ширяшкин махнул рукой.