Неизвестен? Спенсер начал искать отца. Джон Генри. Скончался. Братья, сестры: нет.
Дело обстояло хуже, чем Спенсер предполагал. Но, в конце концов, хорошо то, что не будет убитых горем родителей. Господи, но все же! Кто-то же должен ее оплакать. Спенсер чувствовал свою персональную ответственность за то, чтобы найти кого-нибудь из близких Кристины.
Ее документы вызывали большое количество вопросов. Кэтрин Морган, Джон Генри, а фамилия у Кристины — Ким? Что это вообще означает?
Информация, содержащаяся в ее студенческом досье, проливала еще меньше света. Кристина окончила школу в Бруклин-Хайтсе. Кое-какие небольшие деньги она зарабатывала в «Красных листьях», остальное — то есть учебу, жилье и питание — оплачивала ее бабушка с материнской стороны, Луиза Морган. Но адреса миссис Морган не было. Может быть, это та бабушка, которая жила на озере Уиннипесоки?
Спенсер быстро проверил школьные документы Кристины — все было в полном порядке. Ее приняли в колледж не только потому, что она была спортсменкой.
Он решил проехать в Дартмутскую городскую больницу на Норт-Мейн-стрит рядом с бывшим Мемориальным госпиталем имени Мэри Хичкок, чтобы проверить информацию о Кристине, которая должна быть там на случай всякого рода несчастий. В качестве гаранта, обеспечивающего медицинскую страховку Кристины, значилась Луиза Морган. Был указан и телефон. Но Спенсер знал, что по этому телефону звонить бесполезно. Луиза Морган умерла.
Не покидая больницы, Спенсер позвонил в Бруклин, чтобы получить какую-нибудь информацию оттуда.
— Ким, — сказал он.
Его спросили: это имя или фамилия? Имени вообще нет? Он собирался назвать имя — Кристина, но это было глупо. Он просто сказал — нет.
— Так вот, в Бруклин-Хайтсе Кимов никаких нет, — ответил ему служащий.
— Как насчет Морганов?
Их там оказалось три. Он позвонил по каждому телефону, но два из них были подключены к автоответчикам, а третий сказал: «Никаких Кристин мы не знаем, извините». Спенсер повесил трубку. А что он мог им сказать? Мол, извините, но это Спенсер О'Мэлли из Хановера, Нью-Хэмпшир, из полицейского управления. Если кого-то из членов вашей семьи зовут Кристина Ким, то, пожалуйста, позвоните мне и тому подобное и все такое прочее. Нет, лучше не так. Почему бы не сказать сразу правду? Если члена вашей семьи зовут Кристина Ким, то сообщаю, что она погибла и лежит в Хановерском городском морге. «Очень хорошо, Спенсер. Господи! Как же это так: жил человек, и все — исчез и не осталось даже следа? Может быть, это действительно несчастный случай? Кроме нескольких так называемых близких друзей и меня есть хоть кто-нибудь на свете, кто знал бы, что эта девушка существовала, жила?»
Он решил предпринять что-нибудь еще. Позвонил в частную школу, которую она окончила.
— Кристина Ким? Нет. Извините. Что? Когда? Четыре года назад? Подождите? Ах да, Ким Кристина. Да, она окончила нашу школу. — В распоряжение Спенсера поступил домашний адрес.
— А нет ли у вас номера ее домашнего телефона?
— Да, но только четырехлетней давности.
— Это лучше, чем ничего, — сказал Спенсер. Он позвонил по указанному номеру. Единственным результатом звонка было то, что вначале ему сказали, что он не туда попал, потом что там таких нет, потом что да, она действительно здесь жила, но давно уехала, а нового номера ее не знают. Еще один тупик.
Пришло время использовать ордер на обыск. В ее комнате определенно может обнаружиться кое-какая полезная информация. Жаль только потерянных двух часов.
Но направиться в ее комнату один он не мог. Нужно было дождаться Уилла Бейкера и эксперта-криминалиста из Конкорда.
Есть еще не хотелось. Время шло. Куда, черт их подери, запропастились этот Эд Ландерс со своими перчатками и тальковым порошком и Уилл Бейкер с пластиковыми пакетами и блокнотом? Спенсер успел позвонить в редакции газет «Нью-Йорк пост», «Нью-Йорк дейли ньюс», «Нью-Йорк таймс» и «Нью-Йорк ньюсдей» и попросил их о помощи. Студентка колледжа, приехавшая из Бруклина, найдена мертвой при подозрительных обстоятельствах, и не удается отыскать никого из ее родственников. Могут ли они выяснить что-нибудь?
Затем Спенсер прошелся по мосту Кристины. При свете дня он совсем не выглядел таинственным. На сей раз Спенсер на перила взбираться не стал, а только медленно прошелся по мосту, свернул направо к хвойным деревьям и прогулялся по петляющей дорожке к месту происшествия. Решил снять желтую ленту. Никакого места происшествия уже не было. Только деревья и снег. Холодный снег, который был взрыхлен там, где лежала Кристина. Спенсер остановился и долго смотрел на это место. Оно казалось жутковато-мрачным даже при дневном свете. Спенсер осторожно двинулся по дорожке дальше, к шоссе Так-Драйв, а подойдя, оглянулся. Шоссе проходило как бы по дну ущелья между двумя крутыми холмами. С одного из них он только что спустился. Спенсер пересек дорогу и начал медленно подниматься на другой холм. Идти было трудно: приходилось продираться сквозь кусты, а они здесь росли густо — на голову ему сыпались иголки, по лицу хлестали ветки, в ботинки набился снег. Он запыхался и даже взмок, а когда взобрался, обнаружил, что оказался на самой западной оконечности Уэбстер-авеню. Первым домом справа было здание студенческого братства Фи-бета-эпсилон.