— А почему ее мать плакала? — спросил Спенсер Альберта, прерывая Конни. «Что за дела? Идет, можно сказать, допрос, а тут начинаются какие-то разборки на почве ревности».
— Вот этого она не рассказывала, — ответил Альберт.
— Но если есть мать, то тогда она получила бы деньги Кристины? — сказал Спенсер.
Альберт вздохнул и чуть дрогнувшим голосом сказал:
— Наверное, так.
Он был бледен, а его черные глаза казались чернее, чем обычно.
То, как реагировали эти трое на смерть подруги, действовало Спенсеру на желудок. Они вдруг оживились, казались сейчас внимательными к вопросам Спенсера и готовыми помочь. Как будто им совершенно нечего было скрывать по поводу Кристины. Спенсеру даже стоило труда вспомнить вчерашнюю беседу с Джимом. Ах да, Джим. Какая прелесть! Он нашел ее мертвую и убежал. Пустячок, не правда ли? А Конни, которая отсутствовала в своей комнате в течение часа, и это никак не объяснялось? И Альберт, который приходил к Кристине в комнату пожелать спокойной ночи. Как раз накануне ее гибели.
— Я ничего не понимаю, — сказала Конни. — Почему это Кристине понадобилось оставлять нам свои деньги? Нам не нужны ее деньги. Она это знала.
— Знала? — спросил Спенсер. — Она это знала?
— Конечно, она это знала, — раздраженно проговорил Джим.
«Видимо, он осмелел, почувствовав, что рядом друзья», — подумал Спенсер, заметив при этом, что между троицей не так уж много любви. Казалось, что в пространстве над ними витает холодное, невидимое, злобное существо, отталкивающее их друг от друга своими длинными острыми пальцами.
Спенсер пожал плечами и удивленно произнес:
— Вы были самыми близкими для нее людьми. Девять миллионов долларов — это большие деньги, даже если разделить на троих.
Они ничего не ответили. Спенсер смотрел на них, и у него появилось странное ощущение, что они сейчас думают о чем-то другом, а не о деньгах Кристины. Альберт был все еще бледен, и его черные глаза блестели. Конни кусала губу, а Джим смотрел прямо на Спенсера, как если бы собирался сказать: «Пошел ты знаешь куда. Имел я тебя… Я ничего не сделал противозаконного, а моя жизнь уже находится под угрозой разрушения. Мне наплевать, что ты думаешь обо мне или что ты сделаешь со мной». Джиму не надо было произносить ни слова, все говорил его «пламенный взор».
— Что вы от нас хотите, детектив О'Мэлли? — спросил Альберт через несколько минут.
— Ничего особенного. Мне просто хочется знать, что вы трое делали между полуночью и двумя часами ночи в среду, двадцать четвертого ноября. Вот и все.
Конни сильно заерзала на своем месте. Джим округлил глаза. Альберт уставился на Спенсера.
— Что вы конкретно хотите знать, детектив?
— Хм, давайте разберемся, что мы имеем на сегодняшний день. Джим утверждает, что находился у себя в комнате всю ночь, но никто не видел его после одиннадцати, а когда Конни попыталась до него дозвониться, он не поднимал трубку. Альберт утверждает, что он смотрел кино по телевизору в комнате отдыха, но, когда Конни зашла туда посмотреть, нет ли его там, его там на самом деле не было. Этот парень, Том, проспал половину фильма, так что он ничего путного сказать не может. И Конни тоже, по ее собственному заявлению, выходила на улицу в метель, бродила вокруг общежития, искала Альберта, отсутствовала в комнате сорок минут. Что это все значит?
В комнату просунул голову диспетчер Кайл и пробубнил:
— Извините, что беспокою, но шеф хочет видеть тебя немедленно.
— Скажи ему, что я как раз посередине…
— Немедленно, приказал шеф, — расширил глаза Кайл. — Немедленно.
Спенсер встал и предупредил:
— Мы скоро придем.
— А нам можно уходить? — спросил Джим.
— Подождите. Мы вернемся через несколько минут.
Спенсер и Уилл оставили Альберта, Конни и Джима одних.
Кайл ждал за дверью:
— Как я сработал?
— Отлично, Кайл, — сказал Спенсер. — И как раз вовремя.
Уилл пошел в туалет, а потом решил позвонить жене. Спенсер прошел в маленькую темную комнату, смежную с комнатой для допросов, включил громкоговоритель, сел в кресло лицом к двустороннему зеркалу и приготовился наблюдать.
Вначале они вяло обменивались репликами. Джим продолжал бубнить, что полиция не имеет права держать их здесь и что они могут уйти в любое время, когда захотят, поскольку никакого обвинения им не предъявили.
— А ты что, хочешь, чтобы тебе его предъявили? — спросил Альберт.
— О чем ты говоришь? Конечно, нет.
— Тогда заткнись.
Джим бросил на Альберта испепеляющий взгляд.
— Это ужасно, — подала голос Конни, — что она оставила нам свои деньги. Ужасно.