Говард утвердительно кивнул, ответив:
— Она была студенткой колледжа.
— Была, ну и что из этого? Я тоже люблю выпить, — сказал Спенсер. — Но вы же не нашли меня мертвым и голого.
— Вам повезло.
— По-видимому. — Спенсер быстро глотнул виски.
— Детектив, — тихо сказал Говард, — у меня есть алиби.
— Анна Чанг подтвердит его?
— Да, — сказал Говард еще тише.
— Отлично, — сказал Спенсер. Он ему верил. — Но все же вы не объяснили.
— Что?
— Почему она вышла за вас.
— Наверное, любовь?
— Нет, не любовь.
— Вы думаете, по необходимости?
Спенсер задумался и, наконец, выдавил:
— Она от вас забеременела?
— Да, — сказал Говард, вытирая рот и бросая салфетку в недоеденное мясо. — Она действительно была беременной.
Спенсер пытался не дышать, чтобы не упустить ни капельки из того, что скажет сейчас Говард Ким.
— Что это означает?
— Я имею в виду, что, когда мы поженились, она была беременной.
— Но не от вас.
— Это верно.
— Господи! Хм, ну и от кого же в таком случае?
Говард молчал.
— И отчего же она вышла замуж за вас, а не за отца своего ребенка?
— Не знаю, — сказал Говард.
— Но кто это был?
— Не знаю.
— Вы не знаете? Что, черт возьми, все это значит?
Говард не ответил.
— А откуда вы родом?
— Моим родителям удалось добраться до Гонконга на лодке. Из Пхеньяна…
— Откуда?
— Это в Северной Корее, — сказал Говард с некоторым раздражением в голосе, как если бы он обиделся на Спенсера О'Мэлли за то, что тот не знает, где находится Пхеньян. — Короче, мои родители эмигрировали в Гонконг в поисках работы. Там я поступил в Британский университет и стал адвокатом. Отец Кристины… Он покупал ткани у моего отца. Школу я окончил в Гонконге. Я хотел поехать в Англию, но попасть туда было очень трудно. Об Америке я и мечтать не мог. Попасть туда было много сложнее. Я адвокат по вопросам бизнеса и работал со своим отцом. Но мне это не нравилось. Я обращался к отцу Кристины, но он не мог или не хотел мне помочь в течение очень долгого времени. Да и действительно, это было очень трудно: получить в Америке вид на жительство. В то время в Гонконге желающих было не так уж много. А вот к девяносто седьмому году их прибавится. Вы же знаете, англичане собираются передать его Китаю.
— Правильно, Китаю. Продолжайте.
— Затем ее отец…
— Джон Генри Синклер?
— Да. Это было примерно пять лет назад. Ее отец приехал в Гонконг и спросил меня, не пропало ли у меня желание перебраться в Америку. Он сказал, что может это устроить, если я женюсь на его дочери. Мы будем жить в Нью-Йорке, где я буду работать, а она сможет окончить школу. И вот прошло пять лет, я стал американским гражданином, а ей исполнился двадцать один год. Мы смогли развестись. На самом деле развод можно было оформить и раньше, но нам пришлось оставаться в браке все это время из-за того, что иммиграционные власти в последние годы начали следить за всякими там фиктивными браками.
— Да, особенно между корейцами и молоденькими американскими девушками.
— Вы правы, особенно в таких случаях. Поэтому мы оставались в браке. Кристина ходила в частную школу в Бруклин-Хайтсе. Я нашел работу в хорошей адвокатской фирме. Я и сейчас там работаю.
— Ну, а развод… Вы его оба хотели?
— Нет. Его хотела она. Я сказал: хорошо. Поскольку я получил гражданство, то тут проблем не было.
— Если бы она не попросила вас о разводе, что бы тогда случилось?
— Ничего. Ведь я был… — Говард подумал немного, — должником ее отца. Я бы сделал все, что она хотела.
«Как чудесно, — подумал Спенсер, — каждый получил то, чего хотел».
— А где ребенок?
— Ребенок?
— Да, ребенок.
— Он родился мертвым.
— О! — Спенсер замолк.
— Семью ее я хорошо не знал. В самом деле. С матерью Кристины вообще ни разу не встретился, только говорил по телефону. Я все время имел дело с ее отцом. Он… — Говард сделал паузу. — Он был очень, очень огорчен. С Кристиной он вообще не разговаривал. Сказал мне: чем такой позор, так уж лучше пусть его дочь выйдет замуж за порядочного человека, адвоката, одного из коллег отца.
Спенсер был потрясен и переспросил:
— Вы имеете в виду, что он боялся потерять лицо перед соседями?
— Я так думаю.
Спенсер сделал знак официанту принести еще выпить, а минуту спустя, видимо забыв, что уже заказал, сделал ему знак принести еще. Он выпил обе рюмки, одну за другой, и заказал еще, все время думая, что наконец-то «Красные листья» получили объяснение.