— Не прикидывайтесь тупым. Я пошла туда, чтобы уличить его. Вернее, их обоих.
— Уличить их в чем?
— Не знаю. Наверное, в том, что они где-нибудь занимаются сексом.
— Занимаются сексом на морозе? Вам приходилось прежде заставать их за чем-нибудь подобным?
— Когда они целовались. В общем, что-то такое. Я вся была на пределе. Вы даже представить себе не можете, чем это было для меня. Постоянно изводиться подозрениями. Он отсутствует у себя в комнате, и ее нет в своей комнате. Его нигде нельзя найти, и ее нигде нельзя найти. Или… она в библиотеке, и он в библиотеке, она прогуливает Аристотеля, и он тоже рядом. Она в кафе «Коллиз», значит, и он там же.
Спенсер хранил молчание.
— Понимаете, я сходила с ума от ревности. Я даже не могла собраться с мыслями. Детектив, я не могу даже этого отрицать — я счастлива, что ее нет, я желала ее смерти очень долгое время. Она сводила меня с ума. Вот что было у меня на душе. Она всегда стояла между Альбертом и мной. Даже если она была где-то поблизости, одно это уже сводило меня с ума.
Спенсер вслушивался в слова, произносимые Конни, пристально вглядывался в ее искаженное лицо и не находил в себе сил поверить ей.
— Конни, вы все еще не понимаете. Ведь то, что вы только что мне сказали, вместе с уликами, которые мы имеем, означает для вас пожизненное заключение. — Он сделал паузу. — Без Кристины Ким, но все равно пожизненно.
— О чем вы говорите? Я же вам сказала, что не убивала ее. Я ведь только говорю, что счастлива, что ее нет.
— Конни, но вам никто не поверит, — сказал Спенсер, а затем медленно добавил: — И я вам не верю.
— А я утверждаю, что это правда. Зачем мне врать?
— Зачем вам врать? — «Она что, действительно идиотка?» — подумал Спенсер. — Зачем вам врать?
Кажется, до нее что-то дошло.
— Хорошо-хорошо. Но я вас уверяю, что на сей раз это чистая правда. Я ее не убивала. Я только искала его.
— Чтобы убить?
— Не надо смеяться. Чтобы уличить.
— Уличить в чем? И зачем?
— Ну, чтобы убедиться самой раз и навсегда, что все это правда.
— Правда? — Спенсер засмеялся. — Констанция, вы не могли… Я просто не верю, что вы могли пребывать в таком неведении. Я никогда не видел их вместе и все же еще три дня назад не сомневался, что это правда. Я знал, что это правда, поговорив только один раз с вами и один раз с Альбертом. Вам же следовало об этом знать много раньше. Зачем вам это все было нужно? — Спенсер был зол на Конни за то, что она позволяла Альберту предавать ее, а Кристину — лгать. — Почему вы не порвали с ним и не покончили со всем этим? Зачем вам надо было оставаться с ним?
— Зачем? — Вопрос этот, казалось, Конни одновременно и удивил, и смутил. — Потому что я люблю Альберта, вот почему. Я люблю его больше всего на свете. Потому что я не верила всему этому долгое время. И до сих пор еще не совсем верю. Он всегда смотрел мне прямо в глаза и говорил так искренне. Я не могла поверить, что он может так поступать со мной, так врать мне…
— Поверьте теперь, хотя бы мне, — сказал Спенсер. — Это правда.
— Откуда? Откуда это вам известно?
— Это рассказала мне она. И он тоже рассказал.
— Он вам рассказал? — выдохнула Конни. Она боролась с собой, и это отражалось на ее лице. — Я… Я не могу… не могу поверить, что он вам это сказал, — произнесла наконец она.
— Почему? Конечно, он не хотел мне этого говорить. Я должен был спросить его двадцать раз. Но это нормальное положение для всех вас. Вы тоже на первые девятнадцать вопросов отвечали отнюдь не так правдиво.
— Все равно это больше не имеет никакого значения, — сказала Конни.
— Вы ошибаетесь, Конни. Это очень важно, — вздохнул Спенсер.
— Нет. Я имею в виду, что это не имеет значения сейчас. Пусть все останется между мной и Альбертом по-прежнему. А потом все будет так, как будто она никогда не существовала. Понимаете?
— О, понимаю, — сказал Спенсер, делая усилие, чтобы не раздражаться. — Но она существовала, она была живой. Вы можете себе представить, Констанция, что это значит — быть живой, такой молодой и вдруг умереть?
— Я пытаюсь об этом забыть, — всхлипнула Конни. — Я знаю, что это должно когда-нибудь забыться. Вот почему я считаю очень хорошей идеей передачу ее денег «Красным листьям». Потому что она больше никогда не будет присутствовать рядом с нами. Понимаете? Нам не нужны ее деньги, чтобы покупать на них дом, оплачивать свадебное путешествие и прочее. Если мы возьмем ее деньги, это будет означать, что она все время будет присутствовать в нашей жизни.