Теперь он совершенно забыл обо мне и разговаривал только с собой. Он перешагнул через меня и положил нож на пол рядом с ногами девушки. Я смотрел, не моргая, и дивился тому, что бушующая во мне необузданная злоба обездвижила мое тело и не дала мне сил убить его.
Он схватил ее костюм, снял с нее штаны. Она что-то пробормотала. На Пэт Киллбрайд были узкие трусики. Он опустил ее так, что нижняя часть ее тела была полностью обнажена. Теперь он разорвал куртку ее костюма. Он потянулся за ее лифчиком и сорвал его с нее. Две полные молочно-белые груди стали видны в мягком желтом свете свечей.
«Мы должны сделать так, чтобы это выглядело как изнасилование», — сказал Дион Гермес. «Ты жестоко изнасиловал ее, а когда она дала отпор, ты совсем сошел с ума». Меня тошнило, и я не мог блевать. Все мое тело восстало против этого показа. Мне хотелось кричать, ругаться , вскакивать. Не все было невозможно. Теперь я почувствовал мышцы плеч, но по-прежнему не мог двигаться. Все, что я мог делать, это смотреть.
Дион Гермес схватил ее за ноги и широко развел. Он бросил их и повернулся ко мне. Он перетащил меня через нее.
"Вы должны быть найдены на ней," пробормотал он мне в ухо. Я чувствовала запах его духов и чувствовала его дыхание. — Она, должно быть, истечет кровью. В нужных местах. Он раздвинул мои губы и заставил меня что-то проглотить.
— Вот, — сказал он. — Это вызовет правильные химические реакции. Если тебя найдут, все твои клетки будут трепетать от полового влечения. Он усмехнулся. «В обычных условиях вам бы не понадобились такие препараты».
Я не мог точно видеть, что он делал сейчас. Мое лицо было скрыто в щели между ее грудями. Я слышал, что она задыхалась. Однако она еще не была в сознании. Она умрет, как и я, в ядовитых газах. Я якобы насиловал ее так жестоко, что вообще не заметил бы опрокинутой свечи и начала пожара. Мы задохнулись, прежде чем успели что-либо сделать.
При тщательном расследовании они, возможно, смогут узнать истинные факты. Но будут ли они исследовать это так тщательно? Я боялся, что нет. Скорее бы замести под стол. Мое имя, а вместе с ним и имя АХ, были бы замараны навсегда. Я, профессиональный убийца, который окончательно стал идиотом и совершил самое глупое из всех преступлений. Навеки заклеймен как кровавый сексуальный маньяк. Хоук не поверил бы. Но Хоук должен долго молчать. Пентагон никогда его не простит.
Я слышал, как он чиркнул спичкой и поджег свечу в шкафу. Все по плану. — пробормотал он про себя. «Хм, это должно гореть в течение двух часов, прежде чем загорится фитиль. Достаточно времени, чтобы добраться до аэропорта. Все должно выглядеть как можно более нормально. И это будет так. Самолет вылетает в четыре часа. Абсолютно верно. Огонь вспыхнет, как только мы улетим. Пэт Киллбрайд двинулась подо мной. Было слабое движение, потом она сразу потеряла сознание. Я знал, что не могу ожидать от нее никакой помощи. Ей дали почти смертельную дозу какого-то наркотика. Мне было интересно, что это был за наркотик. Это было бы что-то, что было бы трудно обнаружить в ретроспективе, если бы кто-то даже удосужился поискать это. По крайней мере, они рассматривали такую возможность. Так же, как нервно-паралитическое вещество и пилюля, которые дал мне Гермес. Это не оставит следов.
Я лежал на девушке и чувствовал, как во мне разгорается пламя ненависти. Я почти ненавидел себя. Я был ответственен за это. Я потерпел неудачу, с треском провалился. Я позволил себя поймать, как новичок, который только что пришел с тренировки и все еще мокрый с потом за ушами.
Он стоял над нами. Я слегка отвел левое веко и увидел его блестящие черные туфли, блестящую полоску на брюках от смокинга. Обувь была украшена маленькими бантиками.
И вдруг он исчез. Я слышал его шаги, когда он спускался по лестнице. Я услышал, как внизу открылась и закрылась дверь. Тишина. Свеча в шкафу медленно горела. Пламя едва мерцало.
Я попытался посмотреть на свои часы AX. Это не вышло. Я все еще не мог повернуть голову, не говоря уже о том, чтобы поднять ее. Пэт Киллбрайд неподвижно лежала подо мной. Она дышала регулярно. Я начал пытаться двигаться . Мои пальцы начало покалывать, и теперь я даже мог шевелить пальцами ног. Этого было недостаточно. Недостаточно. Я продолжал ждать. Наконец я смог поднять голову на два сантиметра. Два сантиметра. Уже два.
Двумя этажами ниже я услышал, как хлопнула дверь. Охрана! Я пытался позвать. Открыл рот, чтобы закричать. Ничего такого! Я все еще не мог издать ни звука. Мое сердце замерло.