Прихватив бутылку солодового виски, я перешагнул через коробки и направился к кровати, хотя времени было только четыре часа с минутами. Мне вспомнился день рождения Шарлотты. Я присутствовал при родах. Рождение моего сына Фила я пропустил – вероятно, из трусости. Но был в больнице, когда на свет появилась Шарлотта, и у меня будто все еще кружилась голова от крови, лекарств и азота, которым был насыщен– воздух, когда акушерка увезла
Шейлу и сунула Чарли мне в руки, оставив нас одних в родильной палате.
Это особый миг. Вы держите в руках хрупкую жизнь и слышите – тик-тик-тик – новый звук, заполняющий вселенскую пустоту.
Чарли взглянула на меня и моргнула. Так моргают зверюшки у Диснея, и – без причины – я разревелся. Горячие счастливые слезы текли у меня по лицу, хотя внутренний голос твердил: перестань сейчас же, болван, они через минуту вернутся. Прошло двадцать два года, с тех пор я ни разу не плакал. А теперь не мог, просто не мог забыть об этом и, лежа в кровати в четыре часа пополудни, снова начал всхлипывать. Жизнь Чарли началась и заканчивалась моими слезами. Я так хотел обнять ее. Я так хотел обнять мою маленькую девочку.
3
В четверг я играл в бильярд с этим старым хрычом Миком Уильямсом. Бильярд – одна из тех игр (вроде покера или дротиков), в которой игроки, на первый взгляд увлеченно разговаривающие, на самом деле создают лишь видимость общения. Стоит кому-то начать всерьез обсуждать хотя бы результат футбольного матча, игру приходится останавливать.
А какой смысл прекращать игру, если ты уже заплатил за стол и можешь спокойно играть два часа кряду? Здесь не до разговоров.
Таким образом, в унылой тишине под сводами «Осборн-клуба» раздавалось лишь беззаботное постукивание бильярдных шаров на столах из липы. До тех пор, правда, пока в середине третьей партии, при явном моем преимуществе, Мик Уильямс не положил бережно свой кий на зеленое сукно:
– Минутку, Дэнни.
– В чем дело? – Я вежливо подвинулся, взяв кий наизготовку, так что со стороны меня можно было принять за солдата с винтовкой.
– Да, хотел тебе рассказать…
– Сейчас?
– А чего тянуть?
В бильярдной Мик Уильямс кого угодно способен вывести из себя. Если разобраться, я и сам не знаю, почему играю с типом, которого временами на дух не выношу. Просто ненавижу. Меня раздражают его повадки – как он надувает живот, готовясь к удару, или как бурно выражает свои чувства, закатив шар в лузу. С пафосом, совершенно излишним. А затем поворачивается с кривой усмешкой, как бы желая сказать: ну что, получил?
Но положить кий на освещенное зеленое сукно, проигрывая двадцать три очка при оставшихся пяти шарах, – непростительно: Нечестно, если на тo пошло.
– Ну, рассказывай.
Он обогнул стол и понизил голос:
– В субботу сидели мы с парнями в «Черной собаке», тянули кружку за кружкой. Ну, сам знаешь, как в «Черной собаке» бывает.
– Знаю. – Я даже знал, к чему он клонит.
– В общем, конец недели, попили, повеселились. Слушай, Дэн, не знаю, как тебе сказать… – Отщипнув со стола комочек ворса, он уставился на свою добычу с выражением ужаса. – Нет, – сказал он внезапно. – Забудь, проехали.
Он поднял кий и отправил желтый шар в лузу, потом – коричневый, а по синему промазал и, повернувшись от стола, сказал со злостью:
– И начинать разговор не надо было.
– Да что начинать? Ты о чем?
Прежде чем подойти ко мне, он снова обошел стол, проводя пальцем под носом, будто сигару нюхал. Сжав кий в кулаке, он просипел:
– Послушай… Как говорится, не вели казнить… В тот вечер в «Черной собаке» я видел Шейлу. И она… – Тут он совсем понизил голос. – Ну, в общем, она была с другим.
Я взял кий и спокойно повернулся, чтобы заняться синим шаром. Если удастся его загнать, у Мика не будет шансов сравнять счет.
– Кто-то ведь должен был сказать тебе, Дэнни, правда? – допытывался он. – Или ты этого не хотел?
Мучительно медленный удар через все поле – и синий шар ушел со слабым щелчком в угловую лузу. Я люблю помедлить секунду-другую после падения шара. В этом есть стиль.
– Я в курсе, – сказал я.
Хотя он и находился у меня за спиной, я почувствовал, как у него челюсть отвалилась. Целясь по красному шару, я добавил:
– Мы с ней недавно расстались.
– Недавно?… – Слюна брызнула у него между зубами. Его лицо, и так обычно в румянце, еще больше потемнело. За другими столами игроки насторожились и смотрели в нашу сторону.
– Что значит недавно?
– Месяца три.
– И ты мне не сказал?!