— Ну, капитаны, получайте! — сказал наконец Степан Петрович и протянул ребятам обмундирование.
Опустив головы, Ванёк и Сергей направились к нему. Они не видели, как Степан Петрович подмигнул Васе и Костику, не видели, что в этот момент у завхоза не было на лице никакой строгости, и поэтому для них было большой неожиданностью, когда он обнял их обоих за плечи и прижал к себе:
— Эх вы, капитаны дальнего плавания! Пришлось мне вчера страху из-за вас натерпеться…
И Ваньку и Сергею захотелось повиснуть на шее у Степана Петровича и попросить прощения, но в это время Костик бросился к окну и закричал не своим голосом:
— Ребята, «Волга» на горизонте!
Все бросились к окнам.
Из-за далёкой косы, откуда вчера пришла штормовая туча, разрезая спокойную гладь воды, полным ходом шла белая мотошхуна.
Ванёк и Сергей торопливо начали одеваться. Им хотелось поскорее встретить мореходов, подняться на палубу своего учебного корабля.
— Ничего, ребята, скоро и мы пойдём в море! — крикнул Вася.
— А меня возьмёте? — спросил Степан Петрович. Все обернулись к нему.
У Сергея чуть не сорвалось с языка? «А вам же нельзя!» Но Степан Петрович опередил его.
— Теперь уже можно. Вчера я выдержал экзамен, — сказал он спокойно.
И ребята громко закричали:
— Ура!
Самое главное
Дело у Васи было несложное — ему надо было, стоя на носу лодки-гольдячки, перебирать руками проволоку и гнать лодчонку вдоль перемёта. Остальное Костик делал сам: снимал рыбу, наживлял крючки и командовал:
— Полный вперёд!.. Средний!.. Шары до места!..
Что такое «полный вперёд» или «средний», Васе было понятно, и он добросовестно выполнял эти команды, но что значило «шары до места», он не знал, решил почему-то, что это значит «самый полный вперёд», и рванул лодку.
За это он немедленно получил от Костика строгий выговор:
— Так, морячок! Можешь считать, что в нашей лодке одним сазаном меньше. Что ты рвёшь вперёд, когда ясно было сказано «шары до места»! Это же самый малый ход.
— А почему бы так и не сказать — «самый малый»? Так, однако, и проще и понятней, — пробовал возразить и оправдаться Вася.
— «Так, однако, проще»! — передразнил Костик. — По-твоему, чтобы отдать якорь, капитан должен вызвать на мостик боцмана и так ему сказать: «Дорогой товарищ боцман! Очень прошу вас: отдайте, пожалуйста, стопор и дайте якорю возможность опуститься на дно». Да пока он так объяснял бы, судно или на берег выскочило, или причал бы разнесло в щепки. Нет, брат! На судне все команды точные и короткие. И, кто не знает их, тому на море делать нечего. Ясно?
— Ясно, — ответил Вася, хотя ничего ясного для него в морском деле ещё не было.
Вернее, ясно было только одно: что придётся выбросить из головы мечту о морской службе. Должно быть, надо возвращаться в свой родной посёлок, в котором о море знают только по книгам, рассказам да песням.
Перемёт был метров на триста длиной, поводков с крючками на нём было не меньше двухсот, так что, пока Вася гонял лодку вперёд и назад, на ладонях у него вздулись водянки. Он сказал, что второй раз проверять перемёт не поедет.
— Да ты ещё и неженка, оказывается! — фыркнул Костик. — Только за один рейс водянки нажил! А на корабле, брат, целый день приходится канаты таскать.
— Привыкну, — сказал Вася, опуская руки в воду.
На это Костик ничего не сказал, а только с сомнением пожал плечами.
Они вытащили лодку носом на берег и растянулись на горячем песке.
— Ладно! — примирительно сказал Костик. — В следующий рейс я сам погоню лодку, а ты будешь снимать и наживлять. Сумеешь?
— Попробую, — сказал Вася.
Солнце уже перевалило за Амур, но до заамурской сопки, куда оно садилось в эти июльские дни, катиться ему было ещё далеко. Вася подпёр щёки кулаками и стал смотреть на реку. До сих пор он считал свою родную речку Берёзовку настоящей рекой, но теперь ему было ясно, что по сравнению с Амуром-батюшкой она просто-напросто маленький ручеёк. На воду было больно смотреть: она блестела под солнцем так ярко, точно текла в Амуре не вода, а расплавленное серебро. За Амуром тянулись до самого горизонта заливные луга, сплошь изрезанные протоками и озерцами. Они тоже блестели под солнцем, как серебряные кружева. И только на самом горизонте, чуть заметные на фоне блёклого неба, виднелись белёсые сопки. Где-то за этими сопками был Васин посёлок, откуда он приехал несколько дней назад по вызову Костика.
Познакомились ребята давно, ещё во время войны. И отец Костика и Васин отец были военными моряками, вместе ушли с Амура на Западный фронт и оба не вернулись домой. С тех пор семьи ещё больше сблизились. Костик каждое лето приезжал гостить в посёлок к Васе. Там и зародилась у них мечта поступить во флот. И вот Костик прислал письмо. В нём он уверял Васю, что на все корабли Амурской флотилии будут принимать юнгов. Вася собрался, получил материнское благословение и прикатил в Хабаровск.
Друзья все дни проводили на берегу. Но причиной тому была не рыбная ловля и не купание — они ждали прихода кораблей Амурской флотилии. Корабли уже несколько суток были в походе, где-то в верховьях Амура.
И вот теперь чем внимательнее присматривался Вася к своему другу, тем больше сомнений закрадывалось в его душу. Оказалось, что Костик знает решительно всё, что касается морской службы, а он, Вася, ничего этого не знал. В любом разговоре Костик употреблял столько морских слов, что порой Вася просто его не понимал. «И на корабле я буду дурак дураком, — думал Вася. — Заставят меня делать одно, а я другое буду делать… Нет, не тягаться мне с Костиком! Никуда меня не примут».
И, когда Вася уже решил было сказать Костику, что, пожалуй, не станет проситься в юнги, Костик вскочил и закричал:
— Полундра! Все наверх! Играть захождение!
— Ты чего? — удивился Вася.
— Корабли идут, вот чего! Смотри!
Вася тоже вскочил и посмотрел вверх по реке. На далёком плёсе, почти у самого горизонта, он увидел несколько точек — вернее, целую цепочку точек.
— Идут кильватерным строем, — пояснил Костик. — Один вслед другому… Сматывай удочки! Полный вперёд, на базу…
Пока они снимали крючки с перемёта, корабли полным ходом прошли мимо их лодки. У Васи сердце чуть не остановилось: он первый раз в жизни видел боевые корабли. Впереди шло несколько больших, тяжёлых кораблей с массивными орудийными башнями на палубе, за ними шли корабли поменьше, с носами острыми, как ножи, со стремительными, обтекаемыми обводами.
— Впереди мониторы, за ними канлодки, — объяснял Костик. — Это они ещё не полным ходом идут. Когда полным — как птицы летят!
На переднем мониторе подняли целую гирлянду разноцветных флагов. Через минуту флагами разукрасились все остальные корабли.
— Праздник какой, что ли? — спросил Вася.
— Не праздник, а сигнализация. С флагмана командир даёт приказание сигналами, а на всех кораблях их повторяют. Ну, поднимают такие же флаги. «Поняли» — значит.
Корабли подняли такие волны, что лодка ребят чуть-чуть не перевернулась. Костик не обратил на это никакого внимания, а Вася с опаской покосился на воду: вдобавок ко всему плавал он довольно плохо.
Идти до базы флотилии было не близко. Но Костик решил, что тратить деньги на автобус — непозволительная роскошь.
— Дойдём своим ходом, — заявил он. — А по дороге я ещё тебя подучу, как надо с командирами разговаривать.
Учение было нелёгким.
— Вот я командир корабля… у меня на погоне два чёрных просвета и две звёздочки, а на рукаве четыре средних нашивки. Как ты ко мне обратишься? — задавал Костик задачу и становился в соответствующую позу.