– Господин Коста, – произнесла Селендри глухим, колдовским шепотом, – по-моему, вы не вполне понимаете, чем чревато ваше заявление. Вы пьяны?
– Что вы, я трезв, как младенец.
– Или вы решили таким образом позабавиться?
– Нет, я совершенно серьезен, – ответил Локк. – И о причинах, побудивших меня сделать это заявление, я с удовольствием поговорю с вашим господином. С глазу на глаз.
Локк и Селендри стояли в пустом зале шестого этажа; в двадцати футах от них замерли четверо служителей в ливреях Реквина. Избранные счастливчики собирались здесь гораздо позже, вдосталь нагулявшись в оживленных нижних залах.
Посреди зала высилась скульптура, заключенная в цилиндр Древнего стекла, – хотя оно и не поддается обработке рукой человека, по миру разбросаны миллионы крупных осколков и завершенных предметов непонятного назначения. Во многих городах существовали гильдии сборщиков Древнего стекла, которые за умопомрачительную плату могли подыскать обломки, подходящие для самых разнообразных нужд, в соответствии с желанием заказчика.
Внутри цилиндра находился… Локк долго подыскивал слово, но в голову не приходило ничего, кроме меднопада. Скульптура изображала скалу выше человеческого роста, составленную из серебряных воланов, с которой срывался водопад – непрерывный поток медных центиров. Должно быть, в цилиндре стоял оглушительный звон, но Древнее стекло не пропускало ни звука, и скульптурой можно было любоваться в абсолютной тишине. Невидимое устройство в полу подхватывало монетки, возвращая их на вершину серебряной скалы. Экстравагантное зрелище приковывало взгляд и завораживало; Локку никогда прежде не приходило в голову, что горой денег можно восхищаться, как предметом искусства.
– С моим господином? Вы полагаете, что у меня есть господин?
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду Реквина.
– Он первым разуверит вас в вашем заблуждении. Весьма доходчиво.
– Великолепно! Любые недоразумения легче всего прояснить в личной беседе.
– О да! Реквин жаждет с вами побеседовать – наедине.
Она дважды щелкнула пальцами правой руки, подзывая служителей, которые тут же обступили Локка. Селендри воздела палец, и два служителя, крепко схватив Локка под локти, повели его вверх по лестнице. Селендри держалась в паре шагов позади.
На седьмом этаже красовалась еще одна скульптура, замкнутая в широкое кольцо Древнего стекла, – круг вулканических островов из серебряных воланов посреди моря золотых соларов. С каждой серебряной вершины в сверкающие бурные волны извергались лавовые потоки золотых монет. Локк, увлекаемый служителями, не успел рассмотреть все подробности великолепной скульптурной композиции; его провели мимо двух ливрейных стражей, и восхождение по лестнице продолжилось.
Посреди игорного зала в восьмом этаже стояла огромная статуя, заботливо огороженная Древним стеклом. Локк, изумленно проморгавшись, с трудом сдержал одобрительный смешок.
Скульптура представляла собой стилизованное изображение Тал-Веррара: серебряные острова, покоящиеся в золотом море. Над городом, словно некое божество, высилась мраморная фигура в рост человека. Локк сразу же опознал владельца игорного дома: из-за резко выступающих скул узкое лицо выглядит улыбчивым, округлый подбородок дерзко выдается вперед, глаза широко расставлены, а большие уши торчат, будто нарочно прилепленные к голове; Реквин походил на марионетку, наскоро сработанную рассерженным кукольником. Руки статуи были распростерты в приветственном, радушном жесте, а из широких мраморных рукавов на город нескончаемым потоком сыпались золотые монеты.
Локк едва не споткнулся, разглядывая скульптуру; от падения его удержала лишь крепкая хватка служителей.
Лестница, ведущая с восьмого этажа на девятый, оканчивалась площадкой у широких полированных дверей. Селендри, обогнув Локка и служителей, подошла к стенной нише, вставила в нее бронзовый протез – судя по всему, в нише находилось какое-то механическое устройство – и повернула его на пол-оборота влево. Из-за стены донеслось пощелкивание шестеренок, и двери распахнулись.
– Обыщите его, – велела Селендри и, не оборачиваясь, переступила порог.
С Локка стянули камзол, а затем принялись ощупывать, оглаживать, охлопывать и перетряхивать почище, чем в любом борделе. Зарукавные стилеты (излюбленное оружие знатных господ) отобрали, кошелек опустошили, туфли заставили снять, а один из служителей даже запустил пальцы в Локкову шевелюру. После этого Локка – растрепанного, босого и в одной рубахе – бесцеремонно подтолкнули к дверям, за которыми скрылась Селендри.