Потому что от нашего дома это не близко. Где-то рядом с Соловьёвским садом. Да и училась она не с нами, а в 21-й школе.
А потом узнал.
Потом её узнали все. Весь город. Весь фронт.
Стали присылать ей письма. Много-много!
И началось всё тоже с письма. Только то – самое первое – написала она сама – Варта Чарухчан.
…Семья у неё была – поищешь такую!
Папа, мама, дяди, тёти!… Одних дядей – семь! Как соберутся вместе – шумно, весело!
Если бы не война…
На фронт ушли все. Папа и семь дядей.
Встали на защиту Ленинграда.
Редко кто теперь стучался в двери квартиры № 11. Разве что почтальон. Сначала его встречали радостно. А потом… Мама глубже запахивалась в платок и долго не решалась оторвать краешек конверта. Что поделать – когда кругом война, почтальон не всегда приносит хорошие вести.
…Тот конверт был надписан незнакомой рукой. Конверт о папе. С самыми печальными строчками на свете: "Пал смертью храбрых…"
Следом пришло сообщение о дяде: "Пал смертью храбрых…"
Затем о другом дяде… О третьем… "Пал смертью храбрых…"
Мама уже не плакала. Просто у неё не осталось слёз.
Вот тогда Варта и написала письмо. В Смольный. В областной комитет партии. На обыкновенном тетрадном листочке, большими буквами, какими пишут все школьники, когда им только десять лет:
"Мой папочка и шесть моих дядей погибли, защищая нашу любимую Родину. Сейчас на фронте у меня дядя – моряк-автоматчик. Прошу вас на мои триста рублей, которые мне оставил папочка, уходя на фронт, купить винтовку или автомат и передать смелому моряку – дяде Сане. Пусть он отомстит за наше горе проклятому фашистскому зверю – за папочку, за дядей, за мамины слёзы".
А через несколько дней к дому № 3 на Второй линии подъехала военная машина. Моряк в чёрной командирской шинели поднялся по лестнице и постучался в одиннадцатую квартиру.
– Вы Лидия Александровна Чарухчан? – спросил он.
– Да.
– Тогда одевайте потеплее Варту – поедем.
– Куда?
– На фронт. Полевая почта тысяча девятьсот восемьдесят, часть четыреста восемьдесят один. Пусть Варта сама вручит своему дяде автомат.
Когда выехали, был уже вечер. А когда проехали маленькую речушку Северную Самарку, стало совсем темно. Только на фоне неба чёрной гребёнкой вырисовывались макушки ёлок. Иногда где-то совсем близко взлетали ракеты, слышались винтовочные выстрелы. Фронт был совсем рядом. Тот самый фронт, на который ушёл папа и семь дядей…
Варта почти не смотрела в окно. На коленях у неё лежал автомат. Тяжёлый. И совсем новенький. Варта гладила варежкой его чёрный ствол с дырочками в кожухе, гладкий приклад, диск…
Машина остановилась. Варта вышла и сначала совсем ничего не увидела. Постепенно глаза стали привыкать к темноте. Она разглядела снег, опушку леса…
Командир помог маме выйти из машины и куда-то в темноту совсем негромко скомандовал:
– Смирно!
Тут только Варта разглядела строй моряков. Их чёрные бушлаты совсем слились с темнотой.
– Товарищи краснофлотцы, – сказал командир. – Сегодня у нас праздник. Даже три праздника сразу. Сегодня годовщина нашей Красной Армии. Сегодня к нам приехала юная патриотка-ленинградка Варта Чарухчан. И сегодня мы пойдём в наступление на врага. – Он немного помолчал. – Сержант Нератисец, выйти из строя!
Высокий широкоплечий моряк сделал шаг вперёд,
И Варта тоже сделала шаг вперёд.
– Дорогой дядя Саня, – сказала она. – Возьми этот автомат и убей из него всех фашистов.
В темноте трудно было разглядеть дядю Саню, но она почувствовала, как сильные руки взяли у нее тяжёлый автомат.
– Спасибо, Варта! Я постараюсь сделать это. Будь уверена: твой автомат не будет знать пощады к врагу.
Из темноты вынырнула ещё одна фигура: моряк подошёл к командиру и что-то сказал ему.
– Встать в строй, – так же тихо приказал командир. И сержант Александр Нератисец вновь занял свое место. – На-пра-во! Шагом марш!
Строй качнулся и пошёл. Неторопливо и уверенно. Навстречу отдалённой перестрелке. На фронт. В наступление.
…Когда машина тронулась в обратный путь, выстрелы звучали уже чаще и громче. Морской батальон пошёл в атаку.
А потом о Варте написала "Ленинградская правда". И вскоре все ребята в Ленинграде, даже малыши дошколята, стали собирать деньги на винтовки и автоматы для Красной Армии. Во Фрунзенском районе собрали десять тысяч рублей.
Мы с Вовкой и Ликой тоже отнесли тридцать пять рублей в василеостровское районное жилищное управление.
И я тоже написал письмо. Написал Косте. В Арысь. Пусть и они собирают деньги на автоматы. Потому, что уж очень хотелось, чтобы война поскорее закончилась.